I. Кровь на звёздных картах
Венеция встретила комету молчанием.
Она вспыхнула на рассвете, кровавым рубцом рассекая бледное июньское небо. Рыбаки, выходившие в лагуну, крестились, глядя на неё. Слуги в палаццо шептались, что это – знамение. А старый Лоренцо Фаскари, астроном и последний учёный в некогда великом роде, поднял дрожащие руки к небу и засмеялся так, что у него хлынула кровь носом.
– Она вернулась…
Его племянник Иосиф, двадцатилетний повеса, промотавший последние фамильные дукаты на карты и вино, вбежал в обсерваторию, услышав этот смех. Высокий, с лицом, «словно высеченным из мрамора неуверенным резцом» – благородные черты, но тень постоянного сомнения в глазах. Чёрные волосы, всегда чуть растрёпанные, как после бури.
– Дядя?
Старик лежал среди разбросанных звёздных карт, его пальцы впились в пергамент с вычерченной траекторией.
– Слушай… «Сердце Люцифера»… не миф… – он схватил Иосифа за руку, – Оно в Венеции. Под… Сан-Микеле… Ключ… в моих…
Глаза астронома остекленели. Его рука разжалась, и Иосиф увидел в ладони мертвеца медный ключ, почерневший от времени.
В этот момент в доме раздался грохот.
Чёрные плащи мелькнули в коридорах. Иосиф, не раздумывая, рванул к потайной лестнице – той самой, о которой дядя когда-то говорил со смехом: «На случай, если за тобой придут».
Он не знал, кто эти люди – инквизиция? Воры? Но когда один из преследователей крикнул что-то на ломаном итальянском с испанским акцентом, сердце Иосифа ёкнуло.
Испанцы. В Венеции. В его доме.
Прыжок через балкон, удар плечом о водосточную трубу, падение в грязную воду канала – и вот он уже бежит по узким переулкам, сжимая в кулаке ключ и слыша за спиной тяжёлые шаги.
Где-то впереди гремели пьяные голоса. Таверна.
Иосиф нырнул внутрь.
II. Таверна «У Пьяного Ангела»
Дым, вонь дешёвого вина и крики матросов. Иосиф, прижавшись к стене, пытался перевести дух, когда в дверь ввалились трое в чёрном.
– Где он? – прошипел один, хватая за грудь трактирщика.
В этот момент со стойки сорвалась девчонка в рваном платье – и опрокинула на голову ближайшему бандиту кувшин с вином. Худая, как тростинка, с лицом «слишком умным для девушки её возраста». Рыжие волосы, коротко остриженные (чтобы не мешали воровать), и зелёные глаза, «в которых плавится венецианское стекло».
– Беги, дурак! – крикнула она Иосифу.
Он побежал – за ней, в тёмный коридор, потом вниз по лестнице, в подвал, где пахло рыбой и тухлой соломой.
– Кто ты? – выдохнул он.
Девушка осклабилась.
– Беатриче. А ты – мой новый источник дохода.
Она ткнула пальцем в его камзол – даже запачканный, он явно стоил больше, чем вся эта таверна.
– За тобой гонятся испанцы, – сказала она. – Значит, ты мне нужен.
Они вынырнули у старого причала, где стояла полуразвалившаяся галерка. На палубе, развалившись в кресле, пил вино человек с лицом, иссечённым шрамами.
– Опять ты, вошь, – проворчал он, увидев Беатриче.
– У меня для тебя сокровище, капитан, – засмеялась она, толкая вперёд Иосифа.
