Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то не слышит и сделает из неё выводы.Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то услышит и сделает из неё выводы.Я ездил по целому свету. И никак не могу найти наиболее подходящего места для себя. Я ничего не пытаюсь переустроить в своей жизни. Всё ожидал волшебной таблетки, что вытащит меня на какой-то невообразимый уровень. Казалось бы, вот-вот она придёт! Но она всё никак не случалась. Я искал её где угодно: на курсах, на тренингах, в жизни, но, увы… Теперь я лежу, чёрт бы вас побрал, на смертном одре! Настолько моя жизнь оказалась типовой, что моё имя даже не высекли! И его теперь никто никогда не узнает. Даже вы. Потому что слишком многие из вещей мы с вами делали совершенно одинаково. Иногда даже пробовали то или иное, но с какими-то ожиданиями, что за нас-то всё наконец-то решат!… Увы, не решали, да и не собирались решать. Впрочем, и не могли решать. Всё, что я делал, оказывалось напрасным. Потому что настрой был таким вялым, что даже вспоминать не хочется!
Всё, что вы сейчас увидите, – это моя исповедь. Может быть, будущие поколения посмотрят на мою типичнейшую во всех отношениях историю и скажут: вот дурень! Я лучше отстрою жизнь сам, используя те возможности, что у меня есть. А сделает ли на самом деле – зависит только от него самого. Я уже ничего сделать не смогу, только лишь огласить эту исповедь. В надежде, что её хоть кто-то услышит и сделает из неё выводы.
Я родился и вырос в какой-то совсем захудалой семье. Она на фоне всех остальных ничем не выделялась: это была семья юристов, причём едва окончивших юридическую академию и сдавших экзамены. Они даже не поженились! При этом были близки и далёки одновременно: их позиции по жизни сильно расходились! Мама была более «традиционалистом», а папа же ударился в какое-то не очень традиционное течение, утверждавшее, что наш мир возник из того, что 75 миллионов лет назад инопланетяне разбили наши души и забросали их водородными бомбами, которых должны ещё исцелить, если вообще получится, и для этого созданы специальные люди из того самого странного вероучения! Впрочем, я подкинул им проблем так нехило и стриггерил их полный развал. А теперь разберём, как это произошло!…
Удивительно, как эго берёт над душой верх! Ведь познакомились в редком по престижности города, где они учились, и ведь это был не самый крупный город, не столица, где полно народу, а все элементы этого, чтоб его, престижа были в наличии! Все несли какую-то тарабарщину, понимаемую строго горожанами и никем более! И не просто горожанами, а жителями престижных городов! Этот язык хотели понимать все – мода… Что хочется на самом деле, никто даже не пытается понять.
