– Трамвай, – меланхолично констатировал он сам себе, выковыривая из волос кусочки осыпавшейся штукатурки. Вытащив из-за уха карандаш, человек отошел в сторону.
– Так, здесь, здесь и здесь… – Тонкий грифель хрустнул и отломился. – Вот зараза!
Человек чуть слышно выругался. Сегодня все складывалось против него. Впрочем, как и вчера. И позавчера. И всю предыдущую вечность. Но ничего. Теперь он знал, как отомстить этому эгоистичному миру.
Вместо почившего карандаша вовсю трудился гвоздь, оставляя на стене шершавые царапины.
– Значит, завтра утром Петрович закончит фиксатор. – Едва заметная дрожь в голосе выдавала высшую степень возбуждения говорящего.
Предвкушение скорого воплощения самых живописных снов наполняло все его тело предательской слабостью, но руки работали предельно четко. Жало сверла жадно впивалось в отсыревший кирпич, выгрызая из стены осколки нежно-розовой плоти…
«Петрович?! Он сможет выдать. Показать, для кого делал заказ… – Мысль больно резанула рыхлое полотно мозга. – Да нет. Петрович свой. И потом, кому придет в голову расспрашивать несчастного глухонемого?» – Как обычно, успокаивать себя пришлось самому.
Итак, все готово. Подогнано миллиметр в миллиметр. Представление начнется завтра… Длинноногая кокетка выйдет погулять, тихонько скрипнет пружина и… Ти-ши-на…
О том, что если желания сбываются, то, вероятнее всего, они были необдуманны
– Алло! Детективное агентство Order, – слащавыми интонациями глупенькой секретарши откликнулась я на телефонный звонок.
– Счастлива приветствовать вас, детективное агентство! – незнакомым голосом пробасила трубка, после чего, обращаясь куда-то в сторону, прошептала: – Детективное агентство с дефективным названием… Уверена, что нам оно надо?
Люди, не знакомые с английским языком, часто не улавливали двойной смысл нашего названия, но до откровенных насмешек за все три года существования агентства раньше не доходило.
– Чем можем быть полезны? – несколько более холодно, но все еще разливаясь щебетанием, поинтересовалась я.
– С кем я могу поговорить о… – трубка замешкалась, – о проведении некоего расследования… Предупреждаю сразу, дело повышенной секретности, важности, трудоемкости, ну и опасности, разумеется…
Я ощутила радостное сердцебиение от последних слов, мигом забыв обиду. Большое интересное дело было нынче как нельзя кстати.
– Одну секундочку, сейчас я переключу вас на детектива, – не прекращая глупо улыбаться, проворковала я. Потом поклацала кнопками, изображая переключение на другую линию, и снова припала к трубке.
– Слушаю вас, – сухо проговорила я уже своим нормальным голосом. И нажала кнопку громкой связи, чтобы Жорик – мой компаньон и по совместительству спутник жизни – тоже мог слышать суть разговора.
Трубка, подозрительно пыхтя, молчала.
– Катерина Кроль у телефона, – представилась я, несколько раздражаясь. – Говорите!
– Интересно! – трубка несколько раз ехидно хохотнула. – Знаете, из вас вышла бы неплохая актриса. Почти правдоподобное перевоплощение. Я бы только добавила какие-нибудь характерные особенности речи одному из образов. К примеру, детектив может слегка гр-р-рассир-р-ровать.
– Не может, – обреченно вздохнула я, – я об этом уже думала. Но, увы, мне потом с этими же клиентами придется лично общаться. Не смогу я все время р-рычать.
– А зря, – презрительно фыркнула трубка, – настоящий актер должен уметь держать образ.
Тут я осознала, что только что меня – тридцатидвухлетнюю успешную, положительную во всех смыслах особу – обвинили во лжи. Причем обвинили заслуженно и прилюдно. Довольная ухмылка Жорика служила явным тому подтверждением.
– Я не актер, а детектив. Остальное – издержки производства, – буркнула я, но сразу вспомнила о борьбе за клиентскую лояльность и принялась оправдываться: – Понимаете, секретарша – лицо неофициальное. Она может наговорить клиенту массу всего такого, чего детектив, не запятнав своей репутации, даже подумать не может. Поэтому…
– Не переживайте, деточка. – Трубка почувствовала мою неловкость и напористо кинулась успокаивать. – Думаю, никто раньше не замечал вашей уловки. У меня это профессиональное. Я – театральный режиссер. – После этого заявления собеседница выдержала торжественную паузу, потом деловито откашлялась и с пафосом заправского конферансье представилась: – Шаврай Зинаида Максимовна!
Подмечая все оттенки ее интонации, мое воображение тут же нарисовало утонченную даму, овеянную ароматами тайн и дорогих духов.
– Очень приятно, – слегка оробела я. – Так что у вас за дело?
– О… Это только тет-а-тет. Вы сможете подъехать ко мне в студию?
Я обернулась к Жорику, чтобы посоветоваться, но тот, расширив глаза и отчаянно жестикулируя, всячески демонстрировал нежелание браться за дело моей собеседницы. Пришлось обойтись без его советов. В следующий миг я была приглашена на занятие студенческой театральной студии «Сюр», чтобы детально выслушать обстоятельства потенциального нового дела и, уже будучи подготовленной, окунуться в атмосферу происходящего.
