Глава 1
Карден
– Я никогда не стану твоей женой! Умру, но не стану!
Обвожу взглядом помещение, пытаясь понять, кто это сказал, но в огромном кабинете я один. Нахмурившись, выглядываю в окно, но здесь слишком высоко, чтобы голоса доносились так четко.
– Надеюсь, ты слышишь меня, Карден, сын Верховного правителя.
Резко поворачиваю голову и мечусь взглядом по помещению. Никого. Выхожу из кабинета и дергаю двери в каждое из смежных помещений, заглядываю в ниши, но повсюду тихо и пусто. В этой части замка вообще мало кто бывает. Пожалуй, кроме стражников сюда никто никогда не заходит, если я сам не вызываю человека. Тогда кого же я слышу?
– Даже не надейся! – снова тот же голос. Надо признать, мне нравится, как он звучит. Мелодичный, нежный, хоть в нем и можно различить нотки ярости.
– Иди к дьяволу, – рычу я, тряхнув головой.
– Господин! – меня окликает Фидон, один из моих советников и распорядитель моего гарема. – Прибыл гонец от Верховного правителя.
– Ты слышишь голос? – спрашиваю его, потому что в ушах все еще звенит недовольством голос незнакомки.
– Какой голос? – непонимающе крутя головой, спрашивает он. – Здесь только мы.
Кошусь на стражников, но те стоят у входа в кабинет, как два изваяния, задрав подбородки и глядя прямо перед собой.
– Я слышу женский голос, – подаюсь вперед, продолжая уже тише: – Она называет меня по имени и ругается, заявляя, что никогда не станет моей женой.
– Дела–а–а, – тянет Фидон, а потом хмурится. – Нам срочно надо к Ораху.
– Чем мне поможет Верховный маг? – удивляюсь я.
– Кажется, это как раз его компетенция. Пойдемте. По дороге прочитаете послание.
– Сначала в подземелье. У нас там одно незавершенное дело.
Он вручает мне свиток со свисающей с него печатью отца и двигается по широкому каменному коридору, а я иду за ним, разворачивая послание.
– Отец пишет, что на Даконии опять неспокойно.
– Островитяне постоянно бунтуют, – дернув плечом, отзывается мой советник. – Может, нам просто перебить их всех?
– Или наконец выслушать их требования, – задумчиво бормочу я, сворачивая письмо.
– Что?
– Они могли бы стать нашими союзниками, если бы жители Дальних земель Пакрайда не пытались все время разворовывать Даконские прииски.
– Думаете, вам удастся с ними договориться?
– Договориться можно со всеми, Фидон. Дело в цене.
– Но зачем нам эта договоренность?
– Затем же, зачем мы укрепляем свои оборонительные сооружения, – отвечаю я, хмурясь. – Неужели ты думаешь, что тот из братьев, кто сядет на престол, оставит меня в живых?
Фидон не отвечает, а только с пониманием кивает на мои слова.
Спустившись в подземелье, советник кивает стражу, чтобы тот открыл дверь в камеру пыток. Он гремит железными завесами и замками, после чего распахивает тяжелую дубовую дверь, укрепленную металлическими вставками.
– Дазонвар, – тянет злую улыбку Фидон, глядя на узника, прикованного цепями к стенам так, что он может стоять лишь на носочках, едва доставая до пола, а его руки растянуты в разные стороны.
Узника едва ли можно узнать, потому что его лицо похоже на кровавое месиво. Длинные волосы слиплись в кровавые сосульки, которые свободно болтаются у лица. Ему с трудом удается удерживать голову, от слабости она постоянно падает. Дазонвар в который раз пытается поднять ее и открыть заплывшие от побоев глаза.
Подхожу ближе к узнику и улыбаюсь.
– Ну что? Много сведений добыл в моей столице для моего брата?
Собрав чуть ли не последние силы, он сплевывает мне под ноги. Я успеваю сделать шаг назад, чтобы кровавые слюни не попали на носки моих начищенных сапог.
– Слози сказал, что он разнюхивал сведения об оборонительных сооружениях, которые мы построили на окраинах ваших земель, господин, – говорит Фидон.
– И много информации успел передать Тиорису?
– Если верить тому, что этот подонок находился в столице всего два дня, думаю, еще ничего не успел.
– Он был здесь не один, – повернув голову к Фидону, говорю я. – Найдите мне сообщника. Даже самый отважный идиот не сунется в мой город в одиночку. Значит, у него есть сообщник.
– Или сообщница, – отвечает мой советник. – Он был замечен в борделе с девкой.
– Найти и допросить.
– Ты все равно не ровня своим братьям, – шипит сипло Дазонвар.
Выхватив из ножен изогнутый кинжал, я без разговоров вонзаю его в брюхо лазутчика и вспарываю до самого горла. Пока он подыхает, принимаю от Фидона белоснежный платок, которым вытираю лезвие, и разворачиваюсь на выход.
– Хороший кинжал, – замечает мой советник.
– Подарок отца, – киваю я.
– Помню, – отзывается Фидон и перед дверью из темницы пропускает меня вперед.
Мы быстро перемещаемся по коридорам. Слуги, завидев нас, испаряются, прячась в нишах и комнатах. Они все боятся меня. Говорят, не зря, хотя я жесток в меру. Наказываю только провинившихся. Но наказываю жестоко, этого не отнять. Тела некоторых из них до сих пор болтаются на виселицах на главной площади в назидание каждому ублюдку, который вздумает предать меня или подставить.
Самая большая ценность в нашем мире – это верность. Если человек предает мое доверие, он никогда уже его не вернет. А если это тот, кто был призван идти со мной рука об руку, но в какой–то момент предал, он может рассчитывать только на мучительную смерть. И я наслаждаюсь процессом, насаживая их кишки на свой кинжал.
