1. Глава 1. ОНА
— Здравствуй, Герман, — голос дрожит, я фальшиво улыбаюсь своему отражению в зеркале. Прочищаю горло и пробую казаться самой себе более уверенной. — Привет, Герман! Как поживал после развода? У меня к тебе серьезный разговор, — хмурю брови. — Я в тайне родила от тебя дочку. А теперь нашей малышке нужны деньги на лечение, — слова комом застревают в горле, срывая голос на шепот. — Блин. Ну что за дура?! Зря я пришла.
Нервно тыкаю кнопку первого этажа, желая вернуться обратно и сбежать подальше. Но лифт неумолимо быстро приближает меня к предателю, от которого сейчас зависит жизнь моей доченьки.
Все верно, я не могу сбежать. Валерочка важнее всего на свете. И уж точно важнее моей дурацкой гордости.
На ватных ногах шагаю по коридору, прокручивая в голове предстоящий диалог.
Интересно, он изменился? Женился на своей беременной любовнице? Она уже родила? Наверно, как раз собирается. И как в свете этого он воспримет Лерочку? Помнится, он очень хотел сына. Значит она, как и я, сразу не проходит по его стандартам…
И плевать! Оно и к лучшему. Лишь бы денег дал. А в нашу жизнь лезть не надо. Пусть занимается своей семьей.
Нервно выдыхаю, собираясь с силами. Надо просто побыстрее с этим разобраться и вернуться со здоровой дочей обратно в деревню.
Секретаря нет на месте, поэтому я бездумно толкаю тяжелую дверь его кабинета и врастаю в пол.
У меня гребанное дежавю…
Мой муж… вернее бывший… Герман, — черт бы его побрал, — трахает какую-то девицу прямо на своем рабочем столе.
Хотя почему какую-то? Теперь зато понятно, где секретарша. Под боссом. Как в тот день, когда моя счастливая семейная жизнь разбилась вдребезги. Только на этот раз она не фигуристая блондинка, а миниатюрная брюнетка. Прямо как я…
Сука стонет, вызывая в моей голове защитный звон. В груди возникает острая боль. Не знаю почему. Я ведь не надеялась, что он будет хранить верность бывшей жене. Но эта картина всколыхнула во мне всю ту обиду, что я по глупости едва не простила почти год назад. Пока он не добил меня окончательно…
Хочется бежать куда глаза глядят. Но вынуждаю себя стоять. Я не могу сбежать в этот раз. Ни тогда, когда на кону жизнь моего ребенка.
Проглатываю мерзкий ком, вставший поперёк горла. Сжимаю кулаки, собираясь с силами.
Я ведь хотела знать насколько он изменился? Вот и ответ.
Нисколько.
— Мне кажется тебе бы пора поменять стол, — насколько могу уверенно бросаю гаду в спину. — Этот пережил слишком много твоих шлюх.
Герман замирает. Прямо как в тот раз. Вижу, как напрягается каждый мускул на его красивом теле.
Как же сильно я его любила…
Теперь ненавижу еще сильнее! Спасибо, что напомнил. Он же просто животное, которое ни о чем не думает кроме секса! Тогда зачем ему дети?!
А я идиотка собралась признаться ему! Да ни за что! Он никогда не узнает о Лере! Только через мой труп!
Однако его деньги нам все еще жизненно необходимы. Я готова на все, ради дочки!
Собираю все свое мужество в кулак и уверенным шагом обойдя стол, падаю в кресло, напротив голубков:
— Ну здравствуй, Князев! — поднимаю на него испепеляющий взгляд.
Сука, загнувшаяся раком перед моим бывшим, издает неуместный стон. Неуместный, потому что Герман совершенно не шевелится. Разве что его глаза, что в шоке мечутся по моему лицу.
— Же-ня… — его растерянность заряжает меня уверенностью.
— Мне подождать пока вы закончите? Или можно прямо сейчас начинать рассказывать зачем пришла? — закидываю свои ноги в кроссах на стол, прямо перед лицом шалавы.
Меня трясет. А наглость, как оказалось, очень помогает скрыть страх и неуверенность.
Будто наконец выйдя из ступора, Герман отстраняется от шокировано глядящей на меня девицы, и натягивает брюки, не отводя от меня взгляда.
Переключаю внимание на шлюшку, замершую напротив моих вымазанных деревенским навозом подошв:
— Раз ты уже кончила, принеси нам с боссом чаёк на травках. Он любит такое после секса на столе.
Она сбегает, даже забыв одеться.
— Зачем пришла? — наконец подаёт голос Герман.
Отходит к дивану, на котором валяется его рубашка. Собирается надеть.
— Соскучилась, — холодно бросаю ему в спину.
Рубашка застывает в его руках. Он поворачивается и таранит меня долгим взглядом:
— А ты изменилась, — хрипло выдает он, спустя долгие секунды.
Натягивает рубашку, неторопливо шагая в мою сторону.
— А вот ты, к счастью, нет, — отзываюсь.
— Почему к счастью? — он скидывает мои ноги со своего стола, и присев на край столешницы напротив меня складывает свои огромные ручищи на груди.
Глядит сверху вниз повелительно. И мне это совсем не нравится. Хочется сделать ему больно, как больно мне.
Подаюсь на кресле вперед. Касаюсь пальцами его пресса в разрезе не застегнутой рубашки. Чувствую, как кубики на его животе напрягаются. Вижу, как ткань его брюк моментально натягивается:
— А ты просто представь, — почти шепчу, поднимая как мне кажется томный взгляд ему в глаза, — если бы я была такой дурой, что шла бы к тебе сегодня, потому что действительно соскучилась и поняла, что жить без тебя не могу?
Темный взгляд из-под тяжелых век прилип к моему рту. Нарочно облизываю губы.
Его рот, обрамлённый небрежной щетиной, приоткрывается, будто не выдерживая напора его горячего дыхания. Меня обдает запахом алкоголя.
