Глава
1
Лиза
Ещё недавно я жила
жизнью простой матери-одиночки. Нас
таких по стране много — мы растим детей,
выискиваем в объявлениях надомную
работу, и во всем полагаемся только на
себя.
А ещё на своих
родных.
У меня, после того,
как я порвала с неверным женихом, из
родных осталась только бабушка...
Я хмурюсь и стараюсь
об этом не думать.
Возможно я поступила
неправильно, скрыв от родителей рождение
своих детей, но я тогда боялась, что они
непременно расскажут обо всем их отцу
— то есть мужчине, который меня предал.
Но жизнь полна
неожиданностей, и получилось как раз
всё наоборот — в многомиллионном городе,
в одной из автомобильных пробок, меня
угораздило встретить своего бывшего.
И... он узнал о том, что у него есть две
дочки.
Ненадолго выплыв
из своих воспоминаний, я смотрю на Дана,
который сейчас наклонился к Нике и
внимательно слушает её лепет.
А дочка что-то
говорит, говорит и говорит — Ника это
не только активные действия по наведению
беспорядка в любом месте, где мы
оказываемся. Ника — это ещё бесконечный
поток сознания, который сейчас дочка
выплескивает на своего отца.
Я держу за руку
Веру — вторую нашу дочку, и думаю о
том... что тогда, две недели назад, я
сделала всё правильно.
Я пустила Дана
обратно в нашу жизнь.
И пусть прошло
всего пару недель, но он уже доказал,
что отцовство для него не пустой звук.
И доказал не деньгами.
Последнее мне
особенно приятно.
Я задумываюсь,
вспоминая нашу первую совместную вылазку
в Парк Горького — когда взрослый дядя
в дорогом костюме носился за разбегающимися
трехлетками, изображая то ли маленький
самолет, то ли большую хищную птицу —
у каждой из дочек на это было своё
отдельное мнение.
Шубин быстро усвоил
урок по поводу своего гардероба — и
после этого раза сменил дорогущие
костюмы на не менее дорогущие джинсы,
превратившись хотя бы внешне из богатого
бизнесмена в простого мужчину,
прогуливающегося со своими детьми.
В отца.
Из Дана получился
ненормальный отец — в хорошем смысле
этого слова.
Где-то с неделю
назад, после очередной прогулки по
большому парку, Верочка вечером начала
подкашливать. Дан, когда мы вечером
созвонились, услышал её кашель и спросил,
что происходит — а уже через два часа
ко мне в квартиру позвонил платный
педиатр из очень дорогого центра.
Она осмотрела уже
сонных девчонок, сказала, что ничего
страшного нет — и что она сейчас же
успокоит нервного папочку...
Я тогда подумала,
что она позвонит Шубину, но оказалось,
что Шубин сам привез доктора к моему
дому — и в тот момент сидел в машине,
нервно ожидая вердикта врача.
Ему, видите ли,
показалось, что это он виноват в простуде
нашей дочки — именно поэтому он даже
не поднялся к нам в квартиру.
Пришлось мне на
несколько минут оставить девчонок на
доктора и спуститься вниз — чтобы
притащить Шубина к нам домой.
Н-да... всего две
недели, а как изменилась наша жизнь за
этот срок.
Даниил
Я горжусь тем, что
это мне пришла в голову идея отвести
наших девчонок в Москвариум.
Вера и Ника пришли
в восторг от всей этой морской красоты.
Пока девочки застыв,
рассматривают экзотических рыбин, я не
удерживаюсь от того, чтобы не обнять их
мать.
— Ну всё, Лисавета,
как только малышки подрастут — будем
осваивать дайвинг, — говорю я своей
девочке.
Она не сомневается,
она вздыхает.
— Кажется, придется,
— говорит Лиза, тоже глядя на дочек.
А я снова гордый.
Потому что малышки моя копия. Вера —
чуть более сосредоточенная копия, Ника
— чуть более деятельная. Но они обе мои.
Как и их мама.
Ника дергает меня
за брючину, чтобы поведать что-то очень
важное.
Может быть для
всего остального мира это сущая ерунда,
но для меня настоящая услада для ушей...
которую, я, правда, не всегда понимаю.
Но ведь это же не главное, не так ли?
Я наклоняюсь, чтобы
послушать свою дочку, которая, кажется,
хочет рассказать мне про всех рыб,
которых она здесь увидела.
— Дая... жёлтая лыба
сделала вить... а там боооссая лыба...
Дая, а тут смотли какая лыба... Какая
весёенькая лыбка, да?
— Ага, — говорю я.
Замечая, что деятельная Ника уже устала.
Вера — моя серьёзная маленькая копия,
чинно стоит, держась за руку своей
матери, а эта ягоза, кажется, целый час
бегала вокруг нас, не переставая.
— Ты устала, Ника?
— спрашиваю я малышку.
Та задумывается.
Серьёзно задумывается... Это очень смешно
— видеть на детском лице своё собственное
хорошее знакомое по отражению в зеркале,
выражение.
— Да, Дая.. на лучки?
Я улыбаюсь.
— Даже лучше, чем
на ручки, — хмыкаю я, и сажаю дочку на
шею.
Там, где она и должна
была находиться со своей сестрой с
самого рождения. На моей шее.
Сейчас мне кажется
это не просто самой естественной вещью
на белом свете, а единственно правильной
— отец должен обеспечивать своих детей
и их мать.
Впрочем, это не
обязательства — это привилегия.
Я улыбаюсь.
Теперь мне кажется,
что вся моя прошлая жизнь — до девочек
— была одним сплошным кошмаром.
Нелюбимая, нежеланная
жена, которая тянула из меня деньги на
собственные хотелки; любовницы, которые
с моей помощью желали упрочить своё
состояние или карьеру.
