1. Глава 1
— Один, два, три… — отсчет рефери отдавался набатом в ушах.
Это уже третий нокдаун подряд, ребра точно сломаны, левую руку отсушило. Во рту неприятный металлический привкус, дышать тяжело, воздух со свистом врывается в легкие.
— Четыре, пять, шесть… — надо вставать.
Проигрывать нельзя, только не этот бой, ставки на который могли решить все мои проблемы и помочь завязать с опасным для здоровья спортом.
— Семь! — проклятое время замедлилось, погружая в зыбучий туман сознания.
Силюсь подняться, но ничего не выходит. Тело стонет, не слушается.
— Восемь! — рывком, через боль, поднимаюсь на четвереньки.
Еще немного, и у меня получится. Сумею! Хватит сил!
Я смогла, да! Картинка перед глазами плывет. Беснующиеся за металлической сеткой зрители слились в сплошное серое пятно. Соленый пот заливает глаза, но соперницу я вижу так четко, будто кто-то увеличил резкость картинки. Темные волосы ежиком топорщатся из-под бамперного шлема. В лицевой прорези виден переломанный в двух местах нос и уверенный взгляд победительницы. Буквально кожей чувствую движение справа и ставлю блок.
Но это обманный ход. Среагировать на прямой удар в солнечное сплетение уже не успеваю.
Дух вышибло одним махом. Накрыла секундная дезориентация, когда нет сил вдохнуть или выдохнуть. Противнице только того и надо, добивающий хук в лицо выключил сознание.
Нокаут!
Тяжело приходить в себя после боя, когда каждая клеточка тела ощущается через боль. Малейшее движение как удар хлыстом по открытой ране, а ты даже закричать не можешь, потому что это принесет новую порцию страданий. Сотрясение, синяки, ссадины, трещины в костях — чего только не бывало за мою недолгую карьеру бойца подпольных боев. Поражения случались, но вчистую проигрывала впервые.
Против Адской Берты еще ни одна соперница не устояла. Это не женщина, а машина смерти какая-то! Крепко же она меня приложила, раз собственное тело ощущалось каким-то чужим. Давило что-то к полу, не позволяло подняться. Попробовать что ли пошевелиться?
Слегка напрягла мышцы, пытаясь понять, есть ли переломы. К какому доктору в первую очередь бежать? И где уже местный Айболит? Пусть хотя бы вколет обезболивающее!
По ощущениям ничего не сломано, только в грудной клетке разлилась тупая боль. Точно, ребра! Вероятно, мне наложили повязку? Но почему так темно?
Приоткрыла глаза, силясь хоть что-нибудь рассмотреть. К моему большому удивлению царившая вокруг темнота вдруг посерела, и я отчетливо различила очертания предметов и силуэты.
— Где я? — вырвалось жалобным хрипом. Или даже сиплым мяуканьем, так мой Барсик, наоравшись на мартовских гулянках, домой просился. — Эй, кто-нибудь? Помогите!
— Хрр-мяу-хрр-хрр, — раздалось вместо привычного голоса.
Вот тут мне по-настоящему стало страшно! Я заполошно заметалась, пытаясь вырваться, убежать, не зная, куда и зачем. Просто хотелось каких-то действий, а не беспомощных стенаний. Вот только с каждым мгновением ко мне возвращалась чувствительность, и я понимала, тело не мое. Оно даже не человеческое! От слова совсем! Четыре лапы, немаленькое туловище и… хвост?
Хвост! У меня? Кто я теперь? Что произошло? Неужели умерла? Или… это галлюцинация? Точно! Меня накачали обезболивающим, вот и начались глюки. Эта костоломша живого места на мне не оставила. Господи, только бы не парализовало! Заработала бабла, называется, — из горла вырвался жалобный скулеж.
Не понятно, может ли животное, каким я себя ощущала, плакать? Да и, как это, вообще, быть животным? Лучше бы кошкой, конечно, они хотя бы красивые и живут рядом с людьми. Лежат себе целый день на диване, гуляют, где вздумается. А еще говорят, у них девять жизней. Проверять нет никакого желания. Но мне кажется, я очень большая мохнатая кошка с длиннющим хвостом.
Вот черт! — стоило подумать о хвосте, как он возник перед лицом, раскачиваясь из стороны в сторону. Этот глюк ловила с особым интересом. Никогда вживую не видела скорпионов, только по телеку — гадость членистоногая. А тут сама обзавелась жутким украшением. Вместо пушистой кисточки — раздвоенное жало с костяными наконечниками.
Мамочки! Как страшно! — эта штука подчинялась моим мысленным приказам и шевелилась, поблескивая капельками яда на острие. Заскулила, случайно коснувшись перевязанной лапы. — Больно! — через намотанные тряпки сочилась неестественно темная кровь.
Пить очень хотелось, но я не решилась прикоснуться к миске с водой. Не было желания настолько погружаться в жизнь животного.
Замотала головой, чтобы сбросить наваждение, зажмурилась, готовясь к тому, что увижу унылые стены больничной палаты, но увы…
Услышала голос:
— И зачем ты ее притащил? — неприятный такой, женский, с грубой хрипотцой.
Почувствовала, как шевельнулись мои уши, реагируя на звук. Свела глаза в кучу и увидела кончик широкого носа.
— Это же наала! — раздался в ответ мужской баритон, и ухо неимоверно сильно зачесалось.
Надеюсь, не блохи! Задняя лапа задрыгалась в попытке дотянуться до головы и унять когтями зуд, но ломающая кости боль не позволила совершить резкое движение.
— Молодая особь, но сильная. Не знаю, откуда она взялась на Пустоши, но Лича знатно потрепала, и этим спасла мне жизнь. Я не мог оставить ее умирать, — о чем говорил мужик, я не поняла, просто внимательно следила за передвижением ног, обутых в кожаные сапоги с металлическими заклепками.
