«От Спиридона-солнцеворота до самого Рождественского сочельника1 готовится православный люд к великому празднику. Помнит он, что не след приходить на пир в печальной одежде, и всеми силами спешит сбросить со своих плеч тяготу повседневных забот. Ждёт с благоговейной тишиной в душе появления на небе первой вечерней звезды, веруя, что это та самая звезда, что возвестила миру о рождении Сына Божия. И вот наступает долгожданный вечер, ночь ложится на белые пушистые снега, и на востоке ярким трепетным светом вспыхивает Вифлеемская звезда. На неё устремлены взоры всей православной Руси. «Христос рождается!» – раздаётся радостное песнопение по всем храмам Божиим и плывет вместе со звоном колокольным от многолюдных городов и сёл через горы и долы, по полям и дорогам, по всему неоглядному простору светлорусскому…» – няня рассказывает, словно поёт2, легко гладя по вихрастой голове уже почти засыпающего Сашки.
– Нянечка, а когда за подарками поедем? Праздник же уже совсем скоро! – в полусне спрашивает Сашка.
– Да вот, в аккурат завтра и поедете с дедушкой, – отвечает няня, выключая свет и тихонько прикрывая за собой дверь.
***
Утром следующего дня на улицах царило радостное оживление: туда-сюда сновали нарядно украшенные сани с катающимися по Невскому проспекту людьми, повсюду продавали живые ёлки, а на Дворцовой площади построили ледяную горку, и дети с шумом и визгом съезжали с неё – кто на ногах, а кто и на попе, не боясь протереть штаны. Рядом молодые парни и девушки играли в снежки, строили снежную крепость, катались на коньках на свежезалитом катке, падая и снова поднимаясь на ноги, смеялись и веселились.
Сашка вспомнил вчерашний рассказ нянечки, что нельзя быть печальными в Рождество, надо веселиться, радуясь приходу Христа в этот мир, и улыбнулся этой своей мысли.
Кузнечный рынок встретил их с дедушкой предпраздничной суетой: озабоченные, но радостные люди спешили купить подарки своим близким. «Мне фунт3 вон тех конфет с повидлом», «А мне полфунта имбирных пряников», «15 золочёных орехов», «Вот этого картонного ангела» – только и слышалось отовсюду. Пахло сладкой карамелью, корицей и мандаринами, сахарным миндалем и горячим свечным воском. О, Сашка хорошо помнил эти прекрасные запахи, наполняющие сердце щемящим ожиданием тайны, чего-то загадочного и невозможного, что может сбыться только в Рождество. Он втянул в себя эти ароматы и почувствовал себя почти на вершине блаженства.
И тут Сашка увидел Ёлку. Она стояла в центре торгового зала и сверкала множеством свечей и гирлянд. Чего только на ней не было! И золочёные ангелы, и красные картонные щелкунчики, балерины в кисейных розовых юбочках, фанерные раскрашенные самолётики, золотые и серебряные орехи, яркие конфеты, мишура, разноцветные блестящие шары и хрустальные сосульки – глаза его разбегались от этого роскошного сверкания и богатства. Сашка даже не заметил, как дедушка отошёл к прилавку выбирать конфеты и орехи, – он ходил вокруг этой волшебной ёлки словно зачарованный, разглядывая каждую из замечательных игрушек… Вон зайчик с красным барабаном и золотыми палочками – вот-вот сейчас оживёт и начнет отбивать марш. А рядом – солдатики в синих мундирах, с плюмажем и золотыми пуговицами – кажется, что ещё чуть-чуть и они начнут весело маршировать. Чуть поодаль – белая лошадка с гривой из шёлковых золотистых ниток – как настоящая! Снегурочка в голубой шубке из ваты выглядывает из пушистых ёлочных ветвей и улыбается. Сашка запрокинул голову и от изумления слегка приоткрыл рот. Казалось, что весь этот сказочный ёлочный мир вот-вот оживёт, стоит лишь протянуть к нему руку. Что он и не замедлил сделать, ощутив в ладошке мягкую пушистую ветку ёлочки и ватного бурого мишку в красной шапочке и с плетеным лукошком. Он даже закрыл глаза, представляя, как перенесётся в этот волшебный мир, станет маленьким, как этот мишка и сможет путешествовать по огромной ёлке, как по большому сказочному городу…
И в этот восхитительный момент, его вернули к реальности голоса, спорившие совсем рядом. Сашка открыл глаза, испытывая некоторую досаду и разочарование.
Рядом с ним и с прилавком игрушечного отдела стояли бабушка с внучкой. Девочка, лет шести, крепко держала в руках куклу в розовом шелковом платьице с золотистыми волосами и большими голубыми глазами на фарфоровом личике. Лицо девочки выражало такое неподдельное страдание, что Сашка забыл про ёлку и стал наблюдать за происходящим. Бабушка тщетно пыталась достать из цепких пальчиков внучки заветную игрушку, уговаривая девочку, купить вместо неё книжку братику:
– Лиза, ты же большая, ты должна понимать, что денег на куклу нам уже не хватит. У нас же только 3 рубля. Давай отдадим назад. Я тебе её потом когда-нибудь куплю.
В «когда-нибудь» Лиза явно не верила, на глазах её уже наворачивались слёзы, она упрямо мотала головой и никак не соглашалась быть большой. Бабушке было неудобно перед продавщицей, и жалко внучку, и она продолжала свои уговоры.
Сашка выпустил из руки ватного бурого мишку и поискал в кармане: сегодня утром бабушка дала ему 2 рубля, чтобы он сам купил всем на вечер леденцов к чаю. Это должна была быть его первая самостоятельная покупка, и Сашка очень гордился, что сам будет выбирать, торговаться, давать продавцу денежку и получать сдачу.
