Холодный ветер завывал в обвисших проводах на промокшей от осеннего дождя улице, отдаваясь гулким эхом. Словно дикий голодный зверь, что вышел из старого парка в поисках пищи. В воздухе пахло пылью и свежескошенной травой. Сжимая в руке школьный рюкзак, я стояла на пороге старого дома своей уже бывшей подруги. Саманта Лима, моя одноклассница. Смуглокожая девочка, что жила с матерью на окраине пропахшего рыбой района, была единственной, кто мог терпеть меня. Но сегодня я показала себя во всей красе. Скверный характер рвался наружу потоком обидных слов.
***
– Миссис Лима, – капризно надув губы, я отодвинула от себя тарелку сухого тыквенного пирога. – Моя няня готовит в сотню раз вкуснее. Пирог сухой и вязкий. Его же есть невозможно.
Женщина печально отвела смущенный взгляд в сторону окна с отвратительной полосатой занавеской. Что-то в ней вызывало странное отвращение. Казалось, что она совсем не добрая, какой хотела казаться. А мое присутствие в их доме вызывает у нее раздражение. Она лишь притворялась, что рада меня видеть. Но ее глаза были злыми, холодными и колючими.
Медленно двигая тарелку, я подталкивала ее к краю стола с клеенчатой скатертью в красную клетку, на которой виднелись дыры и прямые порезы от кухонного ножа. Именно на этом столе мать подруги нарезала овощи и хлеб, а после он становился обеденным. Отвратительно. Изобразив рвотный позыв, я незаметно дернула за край клеенки.
Тарелка с пирогом упала на только что вымытый пол и разлетелась на десятки осколков. Я хихикнула и потерла маленькие ручки, оглядывая куски пирога на полу и чувствуя свое превосходство над этими людьми.
Саманта жила с мамой, которая работала в торговом центре уборщицей. Девочка носила обноски и часто выпрашивала у меня карандаши. Она говорила, что мама экономит деньги. Откладывает их на будущее. В школе я намеренно избегала общения с девочкой, дабы никто не узнал о нашей тайной дружбе.
Иви Долорес Митчелл, дочь известного кардиолога Николаса Митчелла, не могла дружить с "плебеями". Настоящего значения этого слова я не знала, но мне казалось, что оно точно описывает таких, как Сэм.
Миссис Лима, симпатичная латиноамериканка, едва заметно улыбнулась и, схватив веник, смела остатки "моих трудов" в грязный совок.
– Долорес, ты дрянь! – воскликнула подруга, выползая из-за стола. Я не хочу с тобой дружить!
Девочка всхлипнула и бросилась помогать матери. Я встала, намеренно уронив хлипкий стул и, схватив красивый розовый рюкзак, брезгливо поморщилась, осматривая обстановку отвратительного дома.
Покрытые темной плесенью стены давно не видели ремонта. Тонкий истоптанный ковер. Картина, что совершенно не гармонировала с интерьером бедно обставленной гостиной. Брезгливо осматриваясь по сторонам, я медленно топала к двери. Накинув осеннюю курточку, я схватила рюкзак и дернула дверную ручку.
– Я, пожалуй, пойду. У вас холодно и неприятно пахнет, – противным голосом пропищала я.
– Куда же ты, Долорес? Твой отец попросил присмотреть за тобой! – широко распахнув карие глаза с пушистыми ресницами, воскликнула неприятная женщина. – Твоя няня взяла внеплановый выходной, и потому я привезла тебя к нам.
– Но мне не нравится у вас, понимаете? У вас даже телевизора нет. Вокруг паутина и грязь! – я громко, притворно чихнула. – Вот, пожалуйста. У меня жуткая аллергия на пыль. Потому в нашем доме всегда идеально чисто. Я хочу домой! – топнула ногой в красивых черных сапогах на крохотном квадратном каблучке.
Саманта взглянула на свои ноги в грязных ботинках и тихо заплакала. И чем больше она плакала, тем веселее мне становилось.
– Ты настоящий дьявол, Долорес! – выкрикнула девочка и тут же схлопотала по губам от матери.
Я скривила нос за спиной уставшей женщины и, показав язык, подмигнула Саманте. Показывая пальцем на ее ботинки и злобно хихикая.
– Неудачница и нищенка! – злорадно засмеялась я.
– А ты богатая сволочь, Долорес. Я никогда не думала, что скажу эти слова вслух. У тебя нет души. И однажды ты ответишь за каждый злой поступок, – подруга сжала кулаки и нанесла последний удар. – Твоя мама умерла, давая тебе жизнь. Даже она не хотела тебя видеть.
– Прекрати, Саманта, – тихо прошептала женщина и потерла указательными пальцами виски. – Посиди в своей комнате и подумай над тем, как себя ведут приличные люди.
– Приличные люди, – повторила я, в точности копируя голос женщины. – Позвоните моему отцу. Пусть он заберет меня домой! Сейчас же!
Выбежав на полусгнившее крыльцо, я вцепилась рукой в деревянные перила и сильно сжала ладонью перекладину. Громкий треск немного напугал, но я продолжала ломать чужое имущество, получая странное удовольствие. Мне совсем не нравилась мать Саманты. От нее даже пахло неприятно.
Миссис Лима пыталась набрать номер моего отца, тыкая дрожащими пальцами в стационарную трубку. Минут через семь ей это удалось, и, судя по вздоху облегчения, сорвавшемуся с губ женщины, отец ей всё-таки ответил.
– Николас…– женщина осеклась и густо покраснела. – Твой отец обещал приехать за тобой через пятнадцать минут. Ты бы вошла в дом. Холодно.
– Отвали. Мне не холодно, – буркнула себе под нос и спустилась со ступенек на улицу.
