1. Пролог
— Я не пойду! — в очередной раз прошипела я, волком глядя на чёртовы врата в ад.
Ладно, не в ад.
Ладно, не врата.
Я сидела на высоченной кровати в своей фешенебельной спальне а-ля Эрмитаж, в одном белье доисторического образца и мечтала, чтобы меня оставили в покое. Но куда уж там! У меня же сегодня свадьба!
— Да что она опять придумала!? Додо! Немедленно выходи! — голос мужской... кажется, это мой батя. Или дядя. Или брат. Или дед.
Я вообще там никого не знаю!
— Она заперлась и не идёт, я не понимаю... — о, а это голос матушки.
— Может опять себе наколдовала хвост? — предположил некий мужчина помоложе бати, вот это точно брат.
— Я на неё Серебряный Браслет* надену! — прорычал батя так, будто ювелиркой можно убить. — Ну не умеешь — не берись! Сколько раз повторяли! Не маленькая же!
— Не горячись... сегодня мы её выдадим замуж и, — она повысила голос, чтобы я слышала. — Забудем как страшный сон! Слышала, Додо?
О, боже мой, никакая я не ДОДО! Что за имя идиотское! Я Дашка. Дарья Васильевна!
И никакая у меня не свадьба! Я сижу на ночной смене в родзале, просто устала, уснула, перепила кофе. Глюк, глюк, глюк!
— Весна Доротея! — прорычала матушка из-за двери. — По крайней мере, открой и давай поговорим! Ты же сама хотела замуж!
— И мы неплохо в это вложились! — поддакнул папаша.
— Ты сама выбрала жениха! — воззвала она.
— Мы тебя не заставляли! — прорычал он.
— И мы внуков хотим!
— Мальчика!
— И девочку, — с нажимом произнесла матушка, и это было обращено уже, видимо, не ко мне, а к папаше.
— Двоих внуков, — согласился он.
Да что такое? Я ещё замуж не вышла, а они уже внуков делят! И какой замуж? Я никакая не Весна Доротея, а Дашка Соколова! Дашка! Акушер-гинеколог из третьей городской консультации. Какие внуки? Какие браки?
— Додо, милая, если ты опять что-то себе наколдовала... ты открой дверь, лекарь всё исправит, — взмолилась матушка.
Наколдовала? Что они несут? Какие хвосты, какие лекари?
— А если не выйдешь, не видать тебе свадьбы! Будешь сидеть со своей этой фрау Кольш и вязать чепчики для приюта! — заявил папаша, но в его голосе я не слышала угрозы.
Он говорил таким любящим тоном, что аж немного потеплело на душе. Интересно, кто такая фрау Кольш? Звучит по-немецки...
— Додо?..
— Ладно, — буркнула, надеясь, что глюк развеется до того, как меня заставят делать внуков. В конце концов, они могут взломать дверь и тогда меня ничего уже не спасёт!
Я спрыгнула с кровати, подошла к зеркалу и в очередной раз ужаснулась.
Вроде я, а вроде нет.
Моложе лет на семь-восемь, волосы длинные, белые, а я свои давно уже красила и даже такими не видела. Лицо свежее, никаких следов недавнего пубертата. Дарья Соколова о таком даже не мечтала, она была счастливой обладательницей акне. Щёчки по-диснеевски круглые, просто прелесть.
— Додо?
— Да одеваюсь я!
На кровати лежало свадебное платье, в которое мне уж точно в одиночку не нарядиться. Потому пришлось топать и отпирать дверь в ванную комнату, где я закрыла горничных, что пришли с утра мне помогать.
— Спасибо, ваше высочество, — пролепетала каждая.
— Чего уж там, — вздохнула я.
Это всё глюк! Глючный, глючий, глюканутый глюк! Я просто очень устала.
______
*Серебряный Браслет — артефакт блокирующий магию.
2. Глава первая
Я правда не знаю, что это было.
Вышла в ночную смену после дня в консультации, отработала, меня попросили задержаться, я согласилась и пошла выпить кофе. Потом боль в руке, кружка упала на пол, на белом халате появилось коричневое пятно, и всё. Больше ничего не помню.
Очнулась уже в этом Эрмитаже и первое время даже с кровати встать не могла от жутчайшей головной боли. Надо мной причитали, что я опять колдовала и что-то пошло не так, а я думала, что сплю. Сон затянулся, меня пришли наряжать к свадьбе, стало ясно, что я в заднице.
И вот — стою перед зеркалом, в белом кружевном платье, в вуали до самого пола, в диадеме, с кудрями, и думаю... ну какого чёрта, а?
— Ваше Высочество, вы прекрасны, — сообщила одна из девушек, которые явились ко мне в количестве трёх штук.
Не горничные, одеты так, будто отмечать сейчас пойдём за один стол. Имён... не знаю.
— Наша Додо будет блистать... особенно с таким женихом, — сообщила ещё одна девица. Брюнетка.
А без жениха-то женщина померкнет и завянет... как несовременно! Слышали бы вас, дамы, феминистки!
— Я видела его утром... он такой... огромный, — захихикала третья, бойкая особа с длинными гладкими волосами.
— Весна, ну улыбнись! — воскликнула первая, блондинка. — Ну что ты такая хмурая? Ты же так этого хотела...
Ну во-первых, почему у меня такое идиотское имя?
Во вторых, вас как зовут, дамы?
В-третьих... остановите эту планету. Я всё ещё думаю о внуках, которых так ждут “родители”.
Мне казалось странным всё, от антуража до ощущений в теле. Кругом было катастрофически дремучее средневековье. Вары, портьеры, колонны, шёлк на стенах. Люди говорили со мной на весьма понятном языке, но он не был русским.
Например, я не могла срифмовать кровь-любовь, они звучали иначе! Но я знала как, понимала, что не рифмуются и в то же время понимала, что должны. Сумасшествие!
