Жена умерла утром. Ночью Клёнов выходил покурить на балкон, было холодно, ноябрьская промозглая сырость, зябко потирая плечо, он добил быстрыми затяжками сигарету и вернулся в постель. Кукуруза мирно сопела на правом боку, повернувшись к нему спиной.
Проснусь, сварю соляночку, настоящую, с деревенской квашеной капустой, которую батя передал, с каперсами, он счастливо зевнул, хорошо, что завтра обоим не надо на работу.
Не было у него никаких предчувствий. В десятом часу, когда солянка доходила на остывающей плите, он открыл холодильник и деловито взглянул на приятно блестевшую изморозью бутылку "нашей марки". А что, собственно, мешает порядочному джентльмену накатить с утра, между прочим, сэр, (Клёнов был по жизни ироничный человек) в законный выходной, честно, так сказать, вымученный в нашей блядской круговерти ради бабла насущного.
– Кукуруза! – громко сказал он. – Просыпайся, жизнь проспишь!
Не дождавшись ответа, он прошёл в комнату и присел на краешек двуспального дивана. Кукуруза лежала на боку, накрывшись с головой одеялом.
– Ну, ты чего? – он легонько потряс жену за плечо. – Неважно себя чувствуешь?
– Что с тобой? – Клёнов сбросил одеяло и перевернул жену за спину. – Ленка, что за хрень?
Лицо жены было спокойным и, кажется, умиротворённым. Надо проверить пульс, мелькнула мутная мысль, как же это делается, на руке нащупать или на шее. Он проверил пульс, пальцами разжал Кукурузе рот и приложил ладонь. Пульса и дыхания не было. Клёнов вдруг панически испугался и врезал жене сильную пощёчину. Голова безвольно мотнулась по подушке.
– Ленка?! – он приложил ухо к её груди и задержал вдох. Сначала Клёнову показалось, что сердце бьётся, громко и отчётливо как колокольный набат, но через мгновенье до него дошло, что это его сердце колотится в груди.
"Но также не бывает, – двумя руками он приподнял жену и крепко прижал к себе. – Так не может быть!"
Он положил жену обратно на постель и схватил телефон:
– Ты подожди, Кукуруза! Я сейчас "Скорую" вызову.
– Адрес говорите, внятно, – перебила его сбивчивое бормотание диспетчер. – Что делать? Руками ничего не делать, раз не умеете. Попробуйте ватку с нашатырём к носу приложить. Ожидайте, бригада уже выехала.
– Где я тебе его возьму? – тупо сказал Клёнов замолкшему телефону. – Нет у нас дома нашатыря. Водка есть, а нашатыря нет.
Он посмотрел на жену, мрачно вздохнул и перевёл взгляд на потолок.
"А ты-то куда смотрел?! А-а, что, теперь!" – Клёнову безумно, до шума в висках, захотелось курить.
– Что теперь! – он прошёл на кухню, достал из холодильника бутылку и налил в чайную кружку. – Теперь и на кухне курить можно.
В дверь позвонили и одновременно настойчиво постучали.
– Где? – с порога спросила женщина-врач, одетая в синюю форменную куртку. – Что-нибудь предпринимали?
– Нет, – сказал Клёнов. – В спальне. Я думал, она спит, не хотел будить…
– Потом, – сказала врач. – Федя, побудь с товарищем.
– Где у вас гостей обычно принимают? – спросил молодой, толстый и румяный как девица из народной сказки фельдшер. – На кухне?
– Да, – сказал Клёнов. – Пойдёмте.
Фельдшер уселся за кухонный стол и постучал ногтем по чашке с не выпитой водкой.
– Ночью пили?
– Нет, – сказал Клёнов. – Утром хотел выпить, уже после того. Но не успел, вы приехали.
