В комнату тихо вошли. Еле шаркая ногами, кое-как доплелись до кровати и хрипло заскрежетали:
– Госпожа. Проснитесь, госпожа. Проснитесь!
Самые сладкие, самые тихие минуты отдыха растаяли без следа. Нерешительный чужой голос стремительно вырвал её из сна, как рыбу из воды, и выбросил в холодную злую реальность.
Лантана поморщилась и пробормотала, не открывая глаз:
– Улита, сколько раз я говорила, чтобы ты не заходила без стука?
– Простите, госпожа. – Старая Улита запыхтела и боязливо добавила. – Там пришёл тот… рыжий кривляка. Принёс вам письмо. Вы просили, чтобы докладывали сразу же. И днём, и ночью. Несколько раз повторили, чтобы сразу. Вот я и принесла.
Сон окончательно испарился. Здравствуйте, безумные будни. Лантана молча открыла глаза и села, чувствуя себя деревянной болванкой.
– Давай.
Улита с дурацким поклоном протянула поднос. Эти её бесконечные поклоны неимоверно бесили, только ничего с ними поделать было нельзя. Хоть кол на голове теши – всё равно Улита кланялась. Привыкла за свою долгую жизнь, а на старости лет человека не переучить.
Лантана взяла письмо с подноса.
– Теперь уходи.
Та, продолжая оставаться скрюченной, попятилась и вышла. Лантана щёлкнула пальцами и зажгла свет над изголовьем своей огромной кровати. Откинула тяжёлое одеяло, села ровно. Заправила волосы за уши. Заодно потрогала их и решила, что пора бы вымыть голову. Хотя она вроде бы только вчера мыла. И мыло взять то, зеленоватое, оно так хорошо пенится и так приятно пахнет. И уксусную маску сделать…
Тяжело вздохнула. Конечно, проблема волос встала так остро лишь из-за того, что ей нипочём не хотелось читать это проклятое письмо. Но пришлось.
Бумага грубая, жёлтая, с неприятным запахом чего-то тухлого. Почерк нарочито кривой и небрежный. Заглавные буквы, будто в противовес, издевательски тонко выписаны. Говорят, так поступают психопаты. Зацикливаются на какой-то одной маловажной детали и доводят до совершенства, не прикасаясь ко всему прочему.
Очень похоже на правду.
«Здравствуй, моя девочка. Сегодня в восемь жду тебя к ужину. Будь красивой».
Лантану передёрнуло. Она молча прикусила губу. Только не сейчас.
Нет, не помогло. Дрожь подобралась вплотную и её затрясло. Вал непрошеных чувств, которые она постоянно давила в себе, нашёл выход. Ненависть, отчаяние, жуткая злость, безысходность, ярость, уныние – что хочешь, выбирай. Её будто бомбило со всех сторон, бросало и било в волнах девятибалльного шторма, несло на острые скалы. И никак этот вал не остановить.
Понадобилось несколько минут, чтобы хоть как-то успокоиться и прийти в себя.
Лантана закрыла глаза и длинно, глубоко вздохнула. Нужно держать себя в руках. Нет другого пути. Всё равно никто не поможет.
Потом решительно перечитала.
Хапрыга в своём репертуаре. Красивую хочет? Ну, вкусы у них, к счастью, слишком разнятся. Чтобы быть красивой для Хапрыги, достаточно прийти к нему голой, укутанной в какую-нибудь тюль, с цепочками на поясе и на щиколотках, и желательно чтобы лица видно не было. Вот таких он называет красивыми.
Лантана оденется по-своему. В красивое, но закрытое платье. И лица прятать не станет.
Но всё же день пропал. Она хотела сегодня попробовать договориться с неким Марселем, артефактором-самоучкой. По причине бедности его не приняли в академию, поэтому он искал способы создания артефактов сам. И нашёл несколько интересных решений, совсем нетипичных для местного магического сообщества. Так вот, едва осмотрев два артефакта его производства, которые случайно попали ей в руки, Лантана сразу же захотела с ним познакомиться. Она ведь тоже не обучалась в местной академии, так что её пробелы в знаниях быстро бросались в глаза любому местному магу. Так что говорить с ними на равных у Лантаны не было никакой возможности, приходилось всё время притворяться. А вот с Марселем обсудить можно что угодно.
В общем, она узнала, где тот живёт и хотела его навестить, познакомиться, обменяться опытом, возможно, нанять его на работу. Сразу, так сказать, взять в оборот. Но теперь не выйдет.
К вечеру она была как выжатый лимон. Вроде ничего не делала, а сил ушло немеряно, а всё из-за ожидания ужина, от которого уже заранее тошнило.
Лантана собралась с особой тщательностью и перед тем, как выйти из дома, остановилась у высокого зеркала, чтобы на себя посмотреть.
Нет, всё же местная одежда нравилась Лантане почти так же сильно, как наличие в этом мире магии. Хорошая модистка, стоило только хорошо заплатить, превращала в высокородную даму даже бродяжку с улицы. И тогда отличить её от дворянки можно было только по поведению. А Лантана, выросшая в Питомнике, никогда перед аристократами не робела, так что её отличить было крайне сложно.
Закрытое платье цвета вишни с белоснежным ажурным воротником и манжетами было бы совсем строгим, если бы не полупрозрачная вставка на груди, придающая всему ансамблю довольно фривольный вид. В общественное место Лантана в таком, конечно бы, не пошла, но для ужина с Хапрыгой лучше не придумаешь. Придраться не к чему. Повторить то, что он сказал, когда Лантана пришла впервые, а именно – что за монашка явилась? – он больше не сможет.
