Книги, рожденные заонежской тайгой
Первая книга Анатолия Онегова «Я живу в заонежской тайге» сразу произвела эффект разорвавшегося снаряда. Она не просто вошла в наше читательское поле внимания, а ворвалась – неожиданно и громко. В ней всё было пронизано революционной новизной – и стилистика – легкая, плотная, очень сюжетная, и предчувствие дальних странствий, и пронзительная любовь к родному краю, и нравственная ответственность за сохранение хрупкого мира природы. Я читал эту книгу длинными ночами до утренних петухов и боялся её окончания – эти мотивы природы так тонко чувствовать и передавать мог только настоящий натуралист. Мастерство писателя, его народный многокрасочный язык помогали ему создавать удивительно точные образы птиц и зверей, живые картины богатого мира природы.
Имя писателя мне было знакомо. Он на Всесоюзном радио вел передачу, которая выходила дважды в месяц и называлась «Школа юннатов». Я, будучи командиром мальчишеской Зеленой республики, занимающейся охраной природы, часто посылал на передачу свои рассказы и отчеты, а оттуда получал одобряющие письма. Их автором был Анатолий Онегов. Тогда я не знал, что он не только ведущий любимой радиопередачи, но и писатель. Да какой – великий, самый почитаемый в кругу исследователей тайн природы, человек энциклопедических знаний в самых разных областях – в естественных науках, в истории, этнографии, экологии.
Меня заинтересовала биография писателя: откуда он родом, почему обладает такой поразительной глубинной внутренней силой и темпераментом? От знакомых библиотекарей я узнал, что рода он крестьянского, любовь к природе и к книгам перешла от отца-инженера. Сам Онегов окончил не только Московский авиационный институт, но и биологический факультет Московского государственного университета. Восемь лет работал начальником лаборатории по обеспечению надежности сложных систем автоматического регулирования. Но судьба инженера-ракетчика его не устраивала, тянуло на природу, в тайгу, к птицам. Поддавшись душевным устремлениям, он оставил работу и ушел с другом путешествовать по архангельской тайге. Прошел пешком почти весь русский Север. Нашел самую дальнюю лесную деревушку, в которой остался жить, два года там рыбачил, охотился и, конечно же, занимался литературным трудом. Там же, в Каргополе, встретил свою будущую супругу биолога Галину Алексеевну (её тоже влекли путешествия и краеведческие экспедиции).
Но больше всего о писателе рассказала его книга «Я живу в заонежской тайге». Только в одном из её очерков – «Резкие мужики» – я наткнулся на несколько предложений, говорящих о рождении писательской любви к природе. Онегов писал: «Отец был энергетиком, одним из первых советских энергетиков, последователей и строителей по плану ГОЭЛРО. Он строил станции, монтировал заводы, тянул линии передач, но где-то внутри себя оставил недоступные ему тогда удочки, охоту, птиц и зверей. Я воспользовался этим наследством. Я пришел к птицам…»
Онегов внимательно изучает леса Заонежья. Знание места он называет для себя знанием карты. Изучение обычаев лесных охотников становится нормой. Первые очерки в книге «Оканчивалось лето», «Первая тропа», «Карта» дают читателю общее представление о природе Севера, об озерах, на которых рыбачит автор, о людях, с которыми он знакомится, об избушке, в которой необходимо прожить определенное время. Наблюдательный взгляд писателя позволяет делать тонкие лирические описания: «Вода в озере была легкой и прозрачной, в ней не было запаха прелого листа и торфа. Такая вода могла обещать много рыбы».
В очерках изобилие народных примет. «Радуга высокая и крутая обычно предвещает хорошую погоду, предвещает день без дождя. Низкая и пологая радуга, с трудом поднявшаяся над лесом, может обещать ненастье. Когда радуга, даже не очень высокая, появляется после дождя, смело жди хорошего, ясного вечера».
Очевидный залог творческой удачи писателя – исследовательский научный труд обретает черты художественной прозы, в которой перед читателем появляется не просто свидетельство очевидца, но оживающий под пером автора мир деревенских людей и их обычаев, воскресший аромат таинственных лесов и озер. Вместе с Онеговым читатель верит в то, что у каждого лесного озера есть свой характер. «Цвет воды, берега и даже солнце, уходящее по вечерам за бахрому елей, у каждого озера были только свои». Писатель жадно пьет воду. Разный и собственный вкус её – не результат внушения. «Если ручей пробирался к озеру среди еловых корней, то вкус его воды напоминал ягоду черники. Такую воду можно было согреть на костре и пить вместо чая. Запах черники переходил от ручья и к озеру, куда впадал ручей, и тогда озерная вода тоже хранила память о ягоде елового острова. Если ручей приходил к своему озеру через моховое болото, то озеро могло напомнить тебе о красных огоньках брусники».
С прочтением каждого нового очерка я получал открытый урок профессионального мастерства, истового, самозабвенного служения природе. Онегов учил меня не только наблюдать, но и жить в лесу, слышать «шепот остывающих углей», запоминать рецепт приготовления «сухой щуки, предварительно выжаренной в молоке». Очерки способствовали пробуждению интереса к изучению тайн природы.
