Четыре года спустя. Лили 14 лет
Саша.
Нежная девичья комната, украшенная плюшевыми животными и множественными шторами и балдахинами. Большущая кровать с мягчайшей периной. Просто сладкий рай для нежного цветочка, который на самом деле был колючим дерзким кактусом с тяжелым детством.
- Ласточка, ну поговори со мной, родная, - приговаривала я, поглаживая каштановые густые волосы.
- Нет! – Лили, одетая в розовую пижамку, лежала лицом в кремового цвета подушку с руками по швам уже несколько часов, не говоря ни слова о том, что произошло. Она повернула голову на бок, чтобы набрать кислорода, а я тут же нырнула к ее раскрасневшемуся лицу и пропела.
- Если ты мне не расскажешь, то я не смогу помочь.
- Я уже взрослая, мама, и могу сама усмирить своих тараканов… - Лили вздохнула, - и ты все равно не поймешь.
Я погладила, все равно маленькую для себя, бунтарку по упрямой головушке и ласково произнесла.
- Ну хорошо, когда созреешь, скажешь. Оставлю тебя наедине с твоими усатыми дружками.
Я сделала вид, что встаю, и тут она выпалила то, что я никак не ожидала.
- Я влюбилась, довольна?! Только я НИКОГДА, слышишь, никогда не скажу тебе, кто он. Даже под страхом смерти, - моя крошка вдруг села по-турецки, скрестив ноги и руки, закрываясь полностью от меня. Но я-то прекрасно знала, что она еле сдерживает себя, чтобы не поделиться со мной своим самым сокровенным секретом.
- Ну почему же ты злишься, родная? Это же прекрасно? Первая любовь... первая любовь...
Я повторила последние слова с глубокой грустью, потому что не прошло ни дня, чтобы я не думала о циничном сероглазом инвесторе, которого искала во всех отражениях за собой, по которому невыносимо скучала, видев его столько долгих лет лишь украдкой, каждый раз убегая в ужасе от его ледяного взгляда и столько же мечтая вновь оказаться в плену его рук и необузданной страсти.
- Ма--ам... что у тебя с папой?
Неожиданно Лили задала свой любимый вопрос, который периодически спрашивала, заставляя меня каждый раз вздрагивать и опускать влажные глаза. Я стыдилась себя и своих чувств, остерегалась этого запретного влечения.
- Ничего, малышка... между нами ничего нет и быть не может, - говорю, а сама не верю ни единому произнесенному слову.
- Он очень страдает, я же чувствую, как и ты. Вы оба несчастны.
- И что же ты предлагаешь, м? Я не могу разрушить нашу семью. Все будет так, как есть. Это пройдет. Все всех устраивает, – я смазала покатившиеся по щекам соленые капли большими пальцами и крепко обняла свою почти родную дочь, которая начала задавать вопросы, залезающие под кожу болезненными занозами.
- Кого всех?
Лили стала слишком серьезной. Уже в десять лет она могла вытащить из меня душу своими изречениями, а сейчас и подавно. Я смахнула с себя чувства и вернулась к текущим баранам моей малышки.
- Я люблю тебя, моя ласточка. И, конечно, же не буду спрашивать, что у тебя за кавалер? Он со школы?
- Ах, если бы! Но это было бы слишком просто, - зарычал бешеный кактус, вновь выставляя свои шипы. – Я его знаю с самого детства, но вчера... ух!!! Меня словно катком переехало, понимаешь?! Будто скоростной поезд в рельсы вкатал, - она вжала руки в боки, - а он еще такой самодовольный самовлюбленный петух, что хочется прострелить ему очко, чтобы пуля прошла насквозь через член!
- Вот это любовь, Лили!!! – рассмеялась я ее излишне жестоким фантазиям, особенно для подростка, и тут… - ПОГОДИ-КА!!!!!!!!!! – и скоростной поезд снес следом меня, сбивая к чертям мои мысли о Джейке, когда я поняла, кто ее несчастный зазноб, ибо мы вчера были только у родителей, а там был только один "петушок".
- Это Нейтан?! Лили, только не говори, что это Нейтан! Бо--оже мой!!! – я схватилась за лицо ладонями и закрыла ими глаза, глупо хихикая.
- Ну вот!!! Я же говорила, что ты не поймешь!!! РРРРР!!! Ну зачем я тебе рассказала?! – крошка снова упала в подушки с диким рыком влюбленной пантеры.
- Мии--иилая...
*********************************************
7 лет спустя. Лили 21 год.
Лили.
Сегодня у меня экзамен, и я сутра на иголках. Я успешно закончила бакалавриат на экономиста для папочки, поставила галочку в ту-ду листе и поступила в полицейскую академию, чтобы исполнить свою мечту, стать самым лютым копом в Чикаго и месить всех самых отбитых ублюдков этого города. И все-таки страсть у нас была с братцем к государственным профессиям.
Жара испепеляла группу выпускников, одетую в полицейские строгие наряды. Наш учитель – сержант Джоунс коршуном осматривал своих воспитанников, периодически снимая фуражку и сгоняя пот с полу лысой блондинистой головы уже грязным, а когда-то белым, хлопковым платком. Сегодня была сдача патрулирования города вместе с наставником, и мы остановили мотоцикл, превышающую скоростной режим вдвое. Я обошла свою металлическую могучую страсть на двух широченных колесах. Водитель снял черный наглухо тонированный шлем в цвет городского мотоцикла и самодовольно ухмыльнулся.
- Добрый день, офицер, какие-то проблемы?
«Вот дерьмо!!! Только не это!!! Только не он!!! Лили, тебе везет, как утопленнику.» - я взглянула на своего сурового и иногда излишне строгого учителя и поняла, что обратного пути не предвидится, поэтому обратилась к самовлюбленному индюку до боли знакомому мне. Я настойчиво повторила.
