Борис Яковлев
ЛОВЕЦ
ЭМОЦИЙ
Москва 2023
Любимой жене Надежде посвящается
В результате серьезной травмы головного мозга Денис обрел способность считывать эмоции людей подобно полиграфу. Эта способность не только помогает ему оказывать помощь людям в сложных жизненных ситуациях, но и участвовать в раскрытии преступлений.
Солнечный луч остановился у самой двери врачебного кабинета, словно его распирало любопытство выяснить, что же там за ней кроется, что это там за звук, напоминающий скрип расшатавшегося колесика каталки, обычно одиноко дремлющей у запасного выхода в конце коридора? От посещения этого наивного образа уголки губ больного чуть приподнялись вверх, а сквозь колючую щетину на правой щеке подмигнула мелкая ямочка. «Едва вошел, а уже пытаешься покинуть меня», – продолжал он мысленно беседу с ярким мохнатым пятном на полу, появление которого необычайно радовало его уже потому, что сегодняшний день был третьим днем его новой жизни. Да, врач так и сказал ему следующим утром после многочасовой операции: «Считайте, что вы родились второй раз».
Все это время больной непрестанно пытался вызвать из памяти события прошлой жизни, но какой-то невидимый хищник пожирал воспоминания, напряженная работа ума обреченно блуждала в пустоте, глумясь над его слабостью и беспомощностью. Впрочем, неверно было бы утверждать, будто в свое прошлое и он был абсолютно не вхож. Лежа в палате в неряшливой казенной пижаме под байковым одеялом, он дозированно, каплей за каплей пропитывался робкими сведениями о себе, жившим до того самого мгновения, пока не оказался перед неумолимо набегающим на него автомобилем. Мелькали истертые временем кадры школьной жизни, холостяцкой квартиры, надгробной плиты на могиле матери. Но хоть бы какой отголосок донесся о его профессии, друзьях, увлечениях. Ан нет, не доносился.
Однако он не терзал себя мыслью, что его прежняя судьба пропала без вести, поскольку верил в свою способность совершить со временем прыжок в мир, координаты которого были известны ему до катастрофы. Врач утешил его: «Это временная амнезия. Вам лишь тридцать шесть лет, организм крепкий, все восстановится». К тому же самое замечательное, что отмечал больной, – и отмечал это с упоенным волнением, – в нем поселилась некая поэтическая натура. Колыхание веток плакучей березы за широким окном, мелкая лужа с кудрявыми облаками, одуванчики на газоне, размытые в парах, исходящий от пропитанной жаром земли, трамвайный стон за металлической оградой, – все это невольно наполняло его глаза мимолетной влагой, а кто-то совсем рядом нашептывал, чтобы он не упускал ни одной цветной кляксы, ни одной ноты из чудесным образом созданного мира образов и звуков. Теперь он охотно говорил с незнакомыми людьми на любую тему; услышанное слово вызывало в нем любопытство, интерес, и в то же время, глубокое волнение. Словно обрел способность не только слушать других, но и ощущать их чувства.
– Денис, вы меня не слышите?
Прилетевший вопрос разрезал тишину и вывел больного из раздумий. Он невольно выпрямил спину, пристально посмотрел в сторону вопрошавшего, словно пытаясь выяснить, что хочет от него этот человек, и тут же вспомнил, что находится в кабинете лечащего врача, нейрохирурга Антона Львовича Левинского. Глубоко посаженные глаза, нос с легкой горбинкой, квадратный подбородок вполне соответствовали волевому характеру доктора, пользующегося безграничным авторитетом у пациентов, способных после операций только-только открывать скрытую от них ранее суть замечательного устроения жизни без боли и страданий. И не было такой палаты в отделении, где бы не вспоминали его добрым словом, где бы не думалось, что он был для всех вроде благодетеля, спасителя, непререкаемого пророка их будущей здоровой жизни.
– Прошу прощения, Антон Львович, задумался, – на лице Дениса появилось и застыло кроткое выражение, похожее на печальную улыбку.
Врач подошел к больному, наклонился над ним, заключил его забинтованную голову в свои крепкие ладони, чуть отклонил ее назад.
– Так0так, глаза ваши сегодня мне уже нравятся, – будто беседуя сам с собой, тихо заключил Левинский. – Как чувствуете себя? Что-нибудь беспокоит? – участливо спрашивал он, устраиваясь на стуле, напротив.
– Точка опоры, – глубоко выдохнул Денис, сжимая пальцы в кулаки и направляя взгляд к потолку.
– Какая точка опоры? – не понял Левинский и даже подался вперед. – О чем вы?
– Понимаете, я чувствую, как на меня находит какое-то просветление. Нахожу точку опоры … – Денис покрутил рукой в воздухе, как человек, не находящий нужных слов для выражения своего состояния. – Уверенность, что ли … И лето какое чудное стоит. Хочется пожить еще на этом свете.
– Понятно, – Левинский вернулся в прежнюю позу. – Простое, но редкое по силе ощущение возвращения духа. Вы меня радуете. Поживете еще. Теперь главное – не сдаваться. Но и никакой спешки, никаких нагрузок.
– И еще одно … – Денис наморщил лоб, подбирая нужные слова, – как бы это выразить … Создается ощущение, будто у меня в голове появились локаторы, улавливающие исходящие от людей волны. Я чувствую, какие они испытывают эмоции, независимо от того, проявляют они их внешне или нет.
