Глава 1. Серьезный разговор
– Оля, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
Казимир отложил газету и хмуро поглядел на меня. Снова недоволен. Наверное, на заводе проблемы.
С тех самых пор, как брат построил второй завод, стекольный – близ Буйска – складка между его бровей не разглаживалась никогда, напротив, становилась все более глубокой. Даже вкусный ужин его уже не веселил.
– Говори, – махнула служанке: пора убирать тарелки и подавать десерты. – Я вся в предвкушении.
Дурацкая фраза про серьезный разговор меня, разумеется, насторожила. Такие разговоры ничего хорошего не приносят. Но, поразмыслив, я за собой вины не нашла. За что меня можно отругать? Новых платьев не покупала, по деревьям давно уж не лазала, в пруду голой не купалась, холодно уже. Книги пикантные нашел? Ну и что же? Я два года как совершеннолетняя, попробуй запрети. Если сам ханжа и женщин боишься как огня – не мешай мечтать другим. Словом, пусть себе разговаривает.
– Я Маруша к себе помощником взял, – невпопад сообщил братец. – Молоденький он совсем, но смышленый. Подумываю из него управляющего вырастить. Умных да честных найти непросто, щенками брать надо.
Я кивнула, с недоумением глядя на Казимира. И это все? Нет, разговор какой-то несерьезный! Ну помощник и помощник. Мне-то что с того? Конечно, Маруш рисует славно, я все хотела портрет у него свой заказать, но если Казимиру нужнее, то пусть забирает мальчишку. Тем более, я делами брата не интересовалась никогда. Своих хлопот хватает. Дом большой, гостей всегда много. За порядком пригляди, интерьеры обнови, гостей накорми, всех развлеки приятной беседой и музицированием… Не хватало еще мне заводские проблемы решать!
Но брат смотрел странно, даже виновато, и я поспешила его утешить:
– Хорошо, Мир. Я рада. Ты и вправду в людях разбираешься отменно.
Он кивнул. Помолчал. И выдал:
– Я договорился о твоем браке с Демидом Гальяновым. Тебе он, я помню, нравился. Он богат, молод, хорош собой. Поладите.
Я захлопала глазами, не в силах вместить новость.
Какой Демид, какой Гальянов? Брак? Да в своем ли ты уме, Казимир!
– Я замуж не хочу, – тихо, но внятно ответила ему.
– А я тебя не спрашиваю. Уж двадцать тебе. Пора.
Я медленно поднялась из-за стола.
– Опомнись. Не старые века на дворе. Никто насильно девиц уж не выдает.
– Ольга, ты упряма и капризна, привыкла к хорошей жизни. Мало кто такую жену терпеть будет. Демид же…
Блямс! На пол со звоном полетела тарелка. Грязная. Моя.
– Не пойду замуж!
– Пойдешь!
Казимир умел орать не хуже меня. Только посуду не бил. И то верно: на его заводе производилась. Цену людскому труду он знал.
– Не посмеешь!
Дзынь! Еще одна тарелка.
– Посмею!
– Были бы живы родители, они бы никогда!
– Но их нет, а есть я. И ты будешь послушной!
Бряк! На столе еще много посуды.
В углу тихо всхлипнула Прося. Она к нашим скандалам привычная, но все равно каждый раз пугается. Дура, не понимает, что ей же работы меньше теперь: посуду мыть не нужно.
– Ненавижу тебя! – выплюнула я. – Из дома сбегу! Вон на Север! Там к женщинам с уважением относятся! Деньги у меня есть и свои, чай не нищенка. Проживу как-нибудь!
– Долго ли проживешь-то? – брат бил по больному. – Ничего делать не умеешь, магии совсем нет. Деньги-то закончатся, Оля. Говорю тебе, замужем хорошо будет.
– Вот сам за Гальянова и выходи, – фыркнула я, разбивая со звоном последнюю чашку. – А меня не трогай!
И выбежала с кухни, выхватив из рук Проси тарелку с пирожками. А нечего этому деспоту жизнью наслаждаться! Я для него сама пирожки пекла! С вишней! Ну как пекла, Прося тесто замесила и начинку мне сделала, а я только лепила. Но все равно – собственными ручками делала, порадовать желала. Хрен ему с лебедой, а не мои пирожки! Сама съем лучше. И прекрасно: вот растолстею, стану уродливой, и Гальянову нравиться перестану.
Пирожки были вкусными. Книжка про трубадура и его дюжину невест – веселой и интересной. И к ночи я уже совершенно успокоилась. Я, наверное, Казимира не так поняла. Или он меня. Ну в самом деле, где же это видано – невинных девиц замуж против воли выдавать!
Да, Демид Гальянов мне когда-то нравился, но это давным-давно было. Я повзрослела, и вкусы мои поменялись. Теперь мне интересны мужчины постарше. И чтобы не писаные красавцы. Для чего мужчине красота? Чтобы за ним всякие легкомысленные особы увивались? Нет уж спасибо, в паре одна должна быть красивой, а другой – умным, добрым, внимательным. Все это я и скажу брату.
Он же меня любит. Не бывало такого, чтобы Казимир мне в чем-то отказывал. Одни мы друг у друга. Родители погибли, когда я была совсем младенцем. Я их и не помнила.
