“Чем меньше удобств, тем меньше потребностей, а чем меньше потребностей, тем человек счастливее.”
Жюль Верн, “Дети капитана Гранта”
Девчонка орала так, что у меня заложило уши.
И в какой-то момент, глядя на ее напряженную спину, на пульсирующую на шее голубую жилку, на то, как она нервно кусает бледные губы, я подумал, что перестарался. Что был неправ, когда давил на нее, заставляя прочувствовать и полюбить то, что любил сам.
Мы прошли порог легко, обойдя по краю опасные моменты. Шумела река, ледяные брызги били в лицо, ребята на берегу кричали что-то, подбадривая свою подругу. Причаливая, я думал, что увижу слезы в ее глазах, и даже мысленно подобрался, готовый к истерике. Но ее не последовало.
Алиса выбралась на берег, запыхавшаяся и румяная. Ее слегка потряхивало от пережитого приключения и адреналина, глаза блестели, а дыхание сбилось.
Я молча ждал, удерживая ее руку в своей, боялся спугнуть крошечный, еще только зарождающийся огонек того, что скучные люди зовут безбашенностью и дурью.
Плохо понимая, что я делаю, я поднес к губам ее ледяную ладошку и поцеловал, коснулся губами каждого пальчика, подул, согревая своим дыханием.
Алиса резко вздохнула, но руки не отняла. Не смея поднять на нее взгляд, забив на то, что на нас все смотрят, я потянул ее на себя и обнял за плечи, в душе проклиная спасательные жилеты, из-за которых приходилось соблюдать дистанцию. Я хотел прижать ее к себе, встряхнуть, заставить сказать хотя бы слово.
Злость, слезы, обвинения и страх – я был готов ко всему, только не к этой дрожащей покорности. От мысли, что я мог ее напугать, внезапно пересохло во рту, а сердце ушло в пятки.
И вот в тот момент, когда я уже был готов сдаться и умолять девушку о прощении, одновременно отбиваясь от нападок разъяренной Кати, Алиса подняла на меня немного шальные от адреналина глаза и прошептала:
– Еще…
Я засмеялся и подхватил ее под мышки, закружил, не обращая внимания на скользкие камни под ногами, на неудобные спасжилеты, улюлюканья парней и лай чудовища. И Алиса хохотала вместе со мной до тех пор, пока я не поставил ее на землю и неуклюже попытался прижать девушку к себе.
Только тогда она отпрянула и внезапно стала неприступной. Я позволил себе легкую ухмылку, специально игнорируя ее смятение, и протянул весло.
Произнес хрипло:
– Ваше желание – для меня закон.
Она покраснела до кончиков волос. И снова закусила в смятении нижнюю губу. Тогда я не удержался и протянул руку, осторожно стирая с девичьей щеки речные брызги.
А может это были слезы.
Алиса
– Алиса! Мы так точно опоздаем! Поезд через два часа! – напомнила Ева и сердито уставилась на гору вещей, возвышающуюся на моей кровати.
– И что ты предлагаешь? – раздраженно спросила я, разглядывая в зеркале свое отражение.
Платье лимонного цвета в крупный белый горох смотрелось на мне изумительно. Не хватало только соломенной шляпки с широкими полями.
Я открыла дверцу шкафа, намереваясь отыскать пропажу, но Ева захлопнула ее прямо перед моим носом и рявкнула:
– Достаточно!
Я обиженно надула губы, скрестила руки на груди и уставилась на подругу.
– Алиса! Мы идем в поход! Какая шляпка! – возмутилась она.
– Соломенная! С полями! От солнца!
– В Карелии нет солнца, – с сомнением проговорила Ева.
– Ты уверена? – на всякий случай уточнила я.
– Не совсем…
– Значит, берем! – победно провозгласила я и аккуратно положила ее на край кровати, туда, где сиротливо ютились несколько футболок, велосипедки и костюм из неопрена. Последний внушал мне особенный ужас.
– Берем, – смирилась Ева. – Алиса, давай дальше по списку. Мы не может тащить с собой ничего лишнего.
– Кто вообще придумал этот дурацкий поход? – пробормотала я, с сожалением убирая в шкаф новенькое платье. – Ну почему Аньке приспичило избавляться от несчастной любви именно в Карелии, а не в Сочи, например? И зачем нужно было тащить нас собой?
– Алиса! Поезд! – прервала мои горькие причитания подруга и протянула мне список. – У тебя осталось полчаса на сборы!
– Флисовые или шерстяные спортивные штаны для сна и стоянки, – прочитала я. – Флиска или свитер потоньше, толстый свитер с горлом, спортивная куртка или ветровка… Ева! Скажи мне, что это просто страшный сон!
– Ничто не лечит душевные раны так хорошо, как приключения! – заметила подруга. – Ты только представь: быстрая река, оглушающая тишина, только глухие удары весел по воде. Белые ночи, туман на рассвете, песни у костра…
– Море, Ева! Море лечит душевные раны, а не укусы карельских комаров и отсутствие горячей воды!
– На море ты была тысячу раз, Алис. И в августе поедешь снова. Ну неужели тебе не интересно? Хоть чуть-чуть!
Интересно мне было. Поэтому я тяжело вздохнула и подняла с пола новенький, купленный именно для этого похода рюкзак и принялась запихивать в него одобренные подругой вещи, к которым добавилась теплая куртка, сменные кеды, пара шерстяных колючих носков и белоснежное бикини. Глядя на него, Ева оценивающе поцокала языком и протянула мне розовые кроксы и яркий дождевик в тон.
– А другого цвета не было? – спросила я, обреченно рассматривая подарок.
