Прошло два дня с момента таинственного и волнующего маскарада, но воспоминания о той ночи всё ещё не отпускали Амелию. В их вихре был замешан трепет предвкушения, загадочность масок и таинственная аура уединённого замка. Всё это теперь казалось почти сном, но сон был настолько реальным, что отголоски его вплетались в будни.
Она сидела в своей уютной мастерской, завернувшись в мягкий плед, и разглядывала недавно начатое полотно. В комнате пахло красками, свежесваренным кофе и зимним воздухом, проникающим в комнату через приоткрытое окно. Из колонок тихо лилась мелодия классического джаза, не отвлекая от мыслей, но становясь их волшебным фоном. Подойдя к мольберту, Амелия задумчиво провела кистью по полотну, добавляя лёгкие мазки, которые напоминали снежные вихри.
Краски отражали её настроение: глубокий синий, мерцающий серебром, насыщенный рубиновый и мягкий янтарный, как свет свечей. Новогодняя ночь стала вдохновением для новой серии картин. На одном полотне проявлялся танцующий силуэт в полумраке, на другом – загадочный силуэт мужчины в белой рубашке, который, казалось, смотрел прямо на зрителя.
Амелия отложила кисть и потянулась, ощущая приятную усталость в теле. На полу рядом с мольбертом лежали тюбики с краской, холсты в разнообразных стадиях завершённости и кружка с давно остывшим кофе. Она посмотрела на это творческое беспорядочное великолепие и улыбнулась. Работа захватила её целиком, но так приятно было потеряться в этом мире, где её окружали только цвета и фантазии.
В комнате царила уютная домашняя атмосфера. Мягкий свет настольной лампы обволакивал помещение, создавая теплую полутень. На окнах мерцали сосульки, а за стеклом всё лежал белоснежный покров снега, который отражал свет фонарей, делая пейзаж за окном мягким и волшебным. На полу у стены стояла ёлка, украшенная разноцветными игрушками и гирляндами. Гирлянда мигала, напоминая о празднике, который совсем недавно так стремительно ворвался её жизнь.
Она налила из термоса новую кружку кофе, подошла к окну и облокотилась на подоконник, вдыхая аромат напитка. Лёгкий пар кружился над тёмной поверхностью. Со второго мансардного этажа Амелия смотрела на вечерний город за окном: всё было так знакомо и просто: машины, аккуратные дорожки, по которым время от времени пробегали поздние прохожие, слабое свечение окон соседних домов.
Но её мысли то и дело ускользали в замок, к теплым каминам, к элегантным интерьерам, к братьям Вельго. Герман, как ни странно, оставался в её памяти особенно ярким образом. Тон его голоса, властный и одновременно мягкий, как бархат, заставлял её сердце биться чуть быстрее. Она провела рукой по щеке, пытаясь избавиться от этого ощущения.
"Как они там, интересно?" – мелькнуло у неё в голове. Амелия вздохнула и вернулась к мольберту. Не то чтобы она ожидала, что кто-то из них свяжется с ней, но… В глубине души оставалась едва заметная искра надежды. Всё-таки их встреча была словно вырвана из книги или фильма: насыщенная, загадочная, незавершённая.
Она вновь взяла кисть. Пальцы почти автоматически смешивали краски на палитре. На этот раз цветами стали дымчатый серый и холодный голубой. Она задумала написать что-то большое – пейзаж заснеженного леса, окружённого тенями. На переднем плане должен был быть человек в тёплой одежде, идущий по заснеженной тропе. Она ещё не знала, каким будет этот человек, но уже видела, как в дальних тенях мелькает что-то похожее на волка.
В комнате становилось темнее, вечер стелился по дому. Лампа уже не справлялась, и Амелия щёлкнула выключателем, добавляя больше света. Ощущение того, что она дома, тепло, уютно и ничто не нарушает её покоя, охватывало её всё сильнее. Работа увлекала настолько, что она почти не заметила, как часы уже пробили девять вечера.
Она на мгновение остановилась, осмотрела холст, поставила кисть в банку с водой и подошла к проигрывателю, чтобы поставить новую пластинку. На мгновение комнату наполнила тишина, и в этот момент Амелия подумала, что не всё так просто останется в прошлом. Ведь с такими людьми, как братья Вельго, случайности не бывают совсем уж случайными.
Поздний вечер застал Амелию за работой. Она настолько увлеклась, что потеряла счёт времени. В комнате царил привычный творческий хаос: на полу лежали тюбики с краской, кисти в банке с мутной водой напоминали букеты разноцветных цветов, а сам холст, на котором проступали загадочные фигуры и снежный пейзаж, казалось, дышал жизнью. Амелия потянулась за очередной кистью, когда раздался резкий звук дверного звонка.
Она вздрогнула, словно её застали врасплох в момент какого-то тайного действа. Звонок прозвучал снова, требовательно и настойчиво. Девушка отложила кисть, вытерла руки о ближайшую тряпку, даже не задумываясь, насколько это бесполезно, и взглянула на свои пальцы. Остатки синей и серой краски всё ещё отчётливо виднелись на коже.
Амелия бросила взгляд на своё отражение в зеркале в коридоре, когда шла к двери. Вид её был более чем забавный: старые джинсы с потёртостями и пятнами краски, огромная рубашка, которая когда-то была белой, а теперь носила на себе следы всех её творческих порывов последних дней. Локон волос, по какому-то недоразумению, был полностью закрашен серебристой краской, а на щеке виднелась линия – словно она случайно коснулась лица кистью. "Картина маслом," – усмехнулась она, уже снимая цепочку с двери.
