Макс отжимался. Вверх-вниз, вверх-вниз. Капли пота срывались с носа и
падали на пол прямо перед лицом. Рыжий кот с честно заслуженной кличкой Вор
некоторое время следил за пыхтящим двуногим с этаким великолепным презрением, а
после демонстративно повернулся задом и скрутился в клубок, собираясь
вздремнуть: «Скууучно, пацанчик!». Медведи внизу тоже еще спали — их
сопение было слышно даже этажом выше, где размещались лаборатория, кухня и
комната Макса, в которой он сейчас и корячился.
Вверх-вниз. Вверх-вниз.
Планетка XW-Z404, где вся их странноватая компания несколько лет назад нашла
приют, не оставляла вариантов — слабые тут не выживали, слабых тут сжирали
с хрустом и чавканьем. Хмыкнув, Макс поднялся, немного отдышался и перешел к
приседаниям, предварительно водрузив себе на плечи штангу с парочкой блинов.
Вверх-вниз, вверх-вниз и снова, сука, ввер-р-р-рх-х-х-х-вниз. Бли-и-ин…
Зато сегодня после занятий можно будет принять нормальный душ, а не тряпочкой
из мисочки обтираться! Вчерашний ливень наполнил баки до отказа. А еще на время
отбил желание у местной прожорливой фауны неостановимо лезть куда не просят.
Все эти твари после того, как разверзлись хляби небесные, забились по норам и
гнездам, и Макс с медведями даже смог относительно спокойно поработать над
ремонтом поврежденных бронещитов, которые отгораживали их общее убежище от
агрессивного мира вокруг.
Дождь лил. Медведи фыркали и недовольно трясли головами, стряхивая влагу с
шерсти. Макс — рядом с ними маленький (несмотря на рост под два метра) и хрупкий
(при весе в сто с лишним полновесных килограммов) — тоже фыркал и
отплевывался… Зато вокруг было тихо. Только потоки чистой и, что было уж совсем
поразительно, стопроцентно годной для питья и иных нужд воды шуршали, струясь
по стенам убежища и барабаня по листве близкого леса.
Огромный темно-бурый Колин подтащил к месту ремонта залатанный Максом еще при
прошлом ремонте, а после ставший запасным щит и раздраженно рыкнул на
относительно небольшую и окрасом куда более светлую Сэл, которая, как ему
показалось, помешала. Медведица огрызнулась, клацнув челюстями-капканами, и
самец отступил… Макс хмыкнул. Для него не было секретом, кто на самом деле в
этом медвежьем семействе начальник. Уж таков у Сэл характер — даже в бою
Колину не уступит, хоть тот и тяжелее килограммов на двести. А все потому, что
Колин здоровее, но добродушнее, а Сэл злее и целеустремленнее. Правда, все
разговоры о такой вот потенциальной схватке между этими двумя были лишь
теорией. Медведи между собой не дрались никогда. Во-первых, потому что нежно
любили друг друга. А во-вторых, потому что обоим хватало противников за
периметром убежища.
На XW-Z404, которую Макс предпочитал для простоты именовать Потеряшкой (404,
блин!), смертельно опасными были все. Начиная от насекомых всех видов, мастей и
размеров, которые так и норовили попить чужой кровушки, и заканчивая зверями
покрупнее — вроде ядовитых гримов… Зато имелись хоть и прожорливые, но
полезные твари. Например, те, которых Макс именовал кабанами. Они были
здоровенными — по массе в половину веса Колина, который тянул почти на
тонну, — агрессивными, с виду фиолетово-пятнистыми, но при этом вполне
себе вкусными и замечательно подходящими в качестве пропитания и медведям, и
самому Максу, не вызывая никакого отторжения в организме.
Но у этого приятного факта, как и у любой медали, была и обратная
сторона — местные хищники тоже имели к инопланетным гостям устойчивый
гастрономический интерес и могли их с аппетитом сожрать, при этом не
отравившись чужеродным белком. Собственно, именно из-за повышенной
агрессивности местной фауны планета, абсолютно пригодная для заселения и
богатая ископаемыми, и попала под запрет. Нет, конечно, можно было бы истребить
здесь все живое под ноль, а после завезти с той же Земли, давно превращенной в
один большой питомник, каких-нибудь не столь злобных зверюшек и скотинок, но…
Но, во-первых, в разведанном секторе космоса годных для заселения планет пока и
так хватало, а во-вторых, стали бы возбухать Зеленые… Так что Потеряшку
оставили в покое. И на самом деле именно этот запрет на колонизацию стал
главной защитой и для Макса, и для пары медведей, которых он привез с собой.
Хотя иногда мысль о том, что он — Макс Хорн — единственный разумный
обитатель этой солнечной системы, а до ближайшей обжитой планеты пара парсеков,
задевала что-то внутри, скребла когтями… Словно кот дверной косяк. Избранная
рыжим Воришкой для этих целей деревяха на входе на кухню уже вся была какой-то
неровно-лохматой — когтищи у этой кошачьей заразы были будь здоров! И с
некоторых пор Максу казалось, что таким же — истрепанным,
измочаленным — стало у него то самое место под сердцем, где было тщательно
заперто слово «одиночество».
Однако ныть и жаловаться на судьбу было глупо. Он сам выбрал свой путь. Сам все
для себя решил. И совершенно точно не считал себя преступником, несмотря на то,
что на родной планете, с которой Макс на Потеряшку и прибыл несколько лет
назад, его заочно приговорили к смертной казни. Ладно. Действительно плевать.
Куда важнее было другое — то, что он делал в своей лаборатории. И
результаты, которых, кажется, удалось добиться…
