– Фань, ну ты скоро? – донеслось из коридора.
– Да иду я, иду.
Вот вечно у Маринки так, словно шило в одном месте не переставая колется, или скребется. И куда она постоянно спешит? Договорились же, что встретимся с девчонками в одиннадцать у клуба, а сейчас только десять часов, и то без десяти. Да и такси еще не подъехало, вызвали пять минут назад, а она уже в полной «боевой» готовности стоит у двери и меня торопит. Приходится собираться впопыхах.
В последний раз я поправила свои светлые, завитые в крупную спираль, локоны и завертелась у зеркала, осматривая все ли в порядке. Укладка лежит красиво, сейчас кудряшки еще сильно вьются, но когда приедем на место, распадутся как мне и надо. Вечерний макияж, с темным смоки айс, подчеркивает мой редкий цвет глаз, делая их фиолетовый цвет еще ярче и выразительнее. Осталось нанести помаду и все.
Белый летний легкий сарафан, на узких бретельках, сидит идеально, подчеркивая мою стройную фигурку. Возможно даже слишком стройную. У меня, в отличие от грудастой Марины, грудь хорошо хоть до первого размера выросла, а под этот сарафан бюстгальтер не наденешь, так что спереди я практически плоская. Но мне все равно нравится, как он на мне смотрится, подчеркивает тонкую талию и не слишком округлые бедра. Прямая юбка до колен выглядит не вызывающе, только поэтому бабуля разрешает мне его носить. Она у меня очень строгая, никакого блятства не потерпит. Интересно, что скажет насчет моего макияжа? Хоть бы вообще отпустила.
Встала перед зеркалом на носочки, чтобы глянуть, как попка будет смотреться на высоких каблуках. Мне без них из дома и вовсе выходить нельзя, а то окружающие продолжают считать меня ребенком. С моим ростом в метр пятьдесят семь сантиметров и весом в сорок семь кило, подруги, что все выше меня на целую голову, часто подшучивают надо мной, называя дюймовочкой, и всегда удивляются, как меня ветром на улице не сдувает. Но они не знают, что я в совсем уж ненастную погоду, хорошо это у нас в городе происходит довольно редко, ношу с собой в сумочке маленькую гантелю на дополнительные два килограмма. Иногда помогает, если еще держаться за что-нибудь. Не стала им рассказывать, как я однажды из двора выйти не могла, ветер ни в какую не хотел отпускать меня в школу. Иначе бы до сих пор угарали по этому поводу, хохотушки. Сказала, что просто проспала.
– Фа-ань?
– Губы накрасить осталось, подожди, – крикнула из комнаты.
Быстро пройдясь по губам розовой помадой, я кинула ее в маленькую сумочку, в которую влезает только телефон, ключи, эта помада, карта и тоненький паспорт, без которого меня точно в клуб не пустят, и вышла из комнаты, на ходу побрызгавшись духами с ароматом свежести и цветов. Я обожала этот легкий, ненавязчивый запах. Он сума меня сводил. За это лето успела извести уже два флакона, этот третий. Жалко, что он был такой маленький, а то я готова была целый литр купить.
– Ты посмотрела, такси приехало? – спросила у Маринки, поставив духи на полку в коридоре.
– Уже к дому заворачивает, – она уткнулась носом в телефон, внимательно следя за движением маленькой машинки на карте. – Давай быстрее, вечно тебя ждать приходится.
– А мы и не опаздываем, – ворчу я, надевая белые босоножки на высоком каблуке, украшенные маленькими блестящими стразами на нескольких ремешках. – Это тебе постоянно нужно куда-то бежать, – и вкинула одну из любимых бабушкиных фраз: – «Бросай мешки, вокзал уходит!»
– Бе-бе-бе, – передразнила она, открывая дверь.
– Обуться хотя бы дай! – ей уже не терпелось уйти. – Бабуль, – крикнула я. – Мы пошли.
Наша с бабушкой квартира была небольшая, обычная двухкомнатная хрущевка, со стареньким ремонтом. Моя комната выходит прямо в небольшой коридор, сразу в прихожку, из него дверь в совместный санузел, а дальше зал и отдельно крохотная кухонька. Бабушка спит в зале и там же принимает своих гостей. Мои же друзья всегда зависают у меня в комнате.
Бабуля медленно, шаркая по полу мягкими тапочками и тихо вздыхая, вышла к нам с грустным выражением лица.
– Ты, Маришка, иди пока, внучка тебя догонит, – попросила она.
– Хорошо, баб Варь.
– Да не переживай ты так, – уже в который раз сказала я, прикрывая за подругой дверь, чтобы вонь из подъезда не проникла в квартиру. – Мы не будем там прям до утра засиживаться. Я обратно тоже на такси поеду. Если что звони, телефон буду периодически проверять.
– Смотри у меня, – она погрозила мне морщинистым пальцем. – Баллончик взяла с собой?
– Да.
Я не любила врать бабушке, да и делала это очень редко, в основном по мелочам, типа живот болит, не могу в школу идти. Ерунда короче. Вот и сейчас пришлось. Просто тот перцовый баллончик довольно большой, и в сумочку не влезет, а она очень подходит к моему образу, и брать другую не вариант. Да их у меня всего-то две. Вот эта маленькая беленькая, и черная, довольно большая, чтобы в нее влезали учебники и тетради. К чему мне она?
– Береги себя деточка, – бабушка крепко взяла меня за руку, и посмотрела так, словно прощалась со мной, у меня даже мурашки по спине пробежали. – Знаю, что ты выросла уже. Вот и в институт скоро пойдешь. Меня старую перестала слушаться. Но я же все равно волнуюсь.
