Глава 1
15 июня. Воскресенье. 8:30.
Щелкал фотоаппарат криминалистов.
«Ты приедешь весной – это значит никогда,
Ты приедешь зимой, вранье – как всегда,
Осень, когда слякоть – дорог в России нет,
Лето наступило – вот тебе ответ».
– Хренов стихоплет – Виталий Иванович сплюнул в сторону, но липкая, похмельная слюна из пересохшего рта, отказалась лететь в нужном направлении и повисла на нижней губе и подбородке следователя по особо важным делам – Сука – он утерся тыльной стороной ладони. Утренняя морось начала стирать отпечатанные на принтере слова бездарного четверостишия.
– Собачники нашли? – следователь не стал оборачиваться на кивнувшего головой Артема, он и так знал ответ. Кто еще, ранним утром в воскресенье будет шляться по парку, в такую мерзкую погоду, только эти сумасшедшие любители своих четвероногих друзей. По-прежнему не оборачиваясь Виталий Иванович произнес – Сапоньков. Артем. Завтра к обеду у меня на столе должен лежать отчет криминалистов, заключение судмедэксперта, записи камер и опрос возможных свидетелей – собачников из ближайших домов, здесь оперов подключи, и перешерсти дела за последний год, ищи похожие. Молодые девушки и стихи.
– Маньяк? – за стеклами очков, покрытых мелкими капельками воды, глаза лейтенанта вспыхнули азартом, целый год после окончание юридического университета, который в городе все по старой привычке называли школа милиции, Артем писал рапорты с просьбой перевести его под начало Мезина Виталия Ивановича, и вот теперь наконец-то он поучаствует в одном из тех редких расследований, что делают следователей знаменитыми. Дело о маньяке.
Виталий Иванович повернулся и тяжело посмотрел на лейтенанта, на его короткие, мокрые волосы, пухлые щеки и губы. Ему захотелось сплюнуть, но он вовремя вспомнил прошлую попытку и сдержался. Говорить словами совсем не хотелось и Мезин неопределенно кивнул головой, сразу же после этого отвернувшись в другую сторону.
– Грищук. Отвези меня домой. Мне надо пожрать или я блевану. И поспать еще часов пять хорошо бы было.
Майор Грищук – верный, немногословный и давно работающий с Виталием Ивановичем, молча развернулся и пошел к выходу из парка. Следователь по особо важным делам, скользя ботинками по грязи поплелся за ним. Он шел, опустив голову и лишь раз бросил полупьяный, воспаленный взгляд на прятавшие в дождливой дымке, свою позолоту купала белого храма.
Артем, проводив взглядом удалявшееся, уважаемое начальство – как никак, известный на всю страну следак, раскрывший и изловивший трех серийных убийц за свою почти двадцатилетнюю карьеру, сделал несколько осторожных шагов вперед. Видеть трупы ему было не в новинку, но сегодня он испытывал особое волнение.
Под кривой ивой, в мокрой траве лежала девушка в нежно голубом нижнем белье. Руки раскинуты в стороны, ноги выпрямлены и тоже раздвинуты в стороны. Как морская звезда. Тело покрыто десятком ножевых ранений. Посиневшие губы чуть приоткрыты. Она была бы прекрасной, если бы не глаза, правый закрыт, а левый широко распахнут и смотрит невидящим взглядом куда-то в сторону. Артем сжал губы и отвернулся. Пора было приниматься за рутинную работу.
Добравшись до выхода из парка, Виталий Иванович замотал головой чтобы выгнать из головы образ погибшей. Думать о несчастной и о деле, не хотелось. Не сегодня. Работать он начнет завтра. Он захлопнул пассажирскую дверь своего двухсотого крузака, попутно удивившись тому, как в таком состоянии он смог доехать сюда через половину города, дождался пока Грищук отодвинет водительское кресло под свой рост и с трудом ворочая языком произнес – Все погнали Миш. Домой. Домой. Домой.
16 июня. Понедельник. 14:32.
– Миш, сгоняй пожалуйста в магазин, купи Доширака говяжьего, булочку с сахаром и кефира. Че-то, опять с собой ничего не взял.
Верный майор – оруженосец, кивнул и поднялся из-за своего стола. Высокий, крепко сложенный с выдающимися скулами, черными с проседью волосами и карими глазами, майор выглядел как скала рядом с щуплым и низкорослым Мезиным.
– И пачку Парламента – крикнул ему вдогонку Виталий Иванович, доставая из помятой пачки предпоследнюю сигарету. Он выдвинул ящик стола, достал фарфоровую пепельницу, выполненную под открытую консервную банку. Чиркнул зажигалкой и посмотрел в окно. Листья тополя дергались под ударами бьющих по ним капель летнего ливня.
– В нашем городе, в среднем триста солнечных дней в году. Ты знал об этом? Видать не в этом году – Мезин отвернулся от мокрого стеклопакета. За столом напротив вытянувшись по стойке смирно сидел лейтенант Сапоньков, держа перед собой несколько листов А4, исписанных мелким аккуратным подчерком. Виталий Иванович расстегнул и снял с себя мокрую куртку, повесил ее на спинку стула. Затянулся. Стряхнул пепел. Открыл блокнот в черном кожаном переплете и взял в руку дешевую китайскую ручку.
– Давай Артем. Начинай.
Молодой следователь прокашлялся, бросил последний быстрый взгляд на свои записи и поднял глаза на Мезина.
– Так. Девушка в парке, в Северном. Личность еще не установлена. Возраст примерно двадцать два – двадцать пять лет. Смерть наступила в районе трех часов ночи. От внутреннего кровотечения. На теле обнаружено двенадцать колото-резанных ран. Девушка не подвергалась сексуальному насилию, но за несколько часов до смерти, у нее был половой контакт. Никаких биологических следов не обнаружено. Отпечатков тоже. Орудия убийства тоже не обнаружено. Никаких следов волочения по земле. Девушку либо убили на месте обнаружения, либо перенесли на руках… Верхней одежды рядом с местом преступления нет – как на экзамене перед строгим преподавателем рассказывал Сапоньков.
