Солнце опустилось за сопку. Мы сидим с ним за грубо сколоченным из толстых досок столом, стоящим у кирпичной стены, заброшенной и разворованной на металлолом фабрики. Легкий вечерний ветерок колышет огонек горящей свечи. Свеча стоит на столе в жестяной крышечке от банки с солеными огурцами, которыми меня сегодня угостили поселковые мужики.
Он чуть подался вперед и с приоткрытым ртом смотрит на меня. Свеча освещает его лоб, челюсть, зубы, скулы, но в провалах глазниц царит темнота. Мы разговариваем уже несколько часов, точнее я говорю, а он слушает, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Я рассказываю ему все то, что произошло за последние двадцать с чем-то лет, но не могу пока сказать главного, ну может быть не главного, но очень важного. Не могу подобрать правильных слов.
Я начинаю прокручивать в голове события прошедшего дня, расставляю их в хронологическом порядке. Что бы лучше все запомнить. Когда-нибудь, если останусь в живых, я напишу об этом книгу.
Он продолжает с открытым ртом смотреть на меня, фаланги пальцев нервно перебирают по дереву стола, но он подождет, подождет хоть до утра. Спать ему, как и мне – не нужно.
Итак, я начну из далека. С одного моего воспоминания из детства, из той его поры, когда ко мне пришло осознание смерти, когда я понял, что когда-нибудь тоже умру. Примерно тогда же это осознание пришло и к соседскому мальчику, с которым мы дружили. Он тогда мне сказал со слезами на глазах, что понял, что наши родители тоже когда-нибудь умрут. Это я осознавал, но не мог спать целую ночь от мысли, что умру именно я. Вот такой я – с самого детства эгоист. Лежа в кровати, я смотрел в ночное окно и думал – Вот я есть, а потом меня не станет. Не будет ничего, просто темнота и даже ее, я осознавать не буду. Не будет ничего. Я помню, я тогда даже плакал.
Мои родители не были религиозными, мы не ходили в церковь, да и церкви то в нашем поселке тогда не было. На книжной полке у меня стояла библия, с синей обложкой и цветными картинками внутри. Их бесплатно раздавали в поселке заезжие представители какой-то из многочисленных протестантских церквей, начинавших заполнять страну в то время. Я ее читал и смотрел картинки, но относился к этой книге, как старой и довольно неинтересной сказке. Мыслей о том, что после смерти я попаду в рай или ад у меня никогда не возникало.
В то время более интересная книга занимала мой мозг и перед сном я стал мечтать о том, что когда умру я попаду в мир Средиземья. Возможно приму участие в путешествии Фродо и его друзей. Буду жить там еще очень долго и не думать о смерти. Мне становилось легче и вскоре я стал относиться к будущей смерти проще, ведь ждать ее еще очень-очень долго. Тогда я не знал о том, что чем старше ты становишься, тем быстрее и быстрее летит время.
Вчера ночью, я почти сорокалетний, засыпал в своей убогой квартире в одном из подмосковных городов, с мыслями о опостылевшей работе на которую снова нужно будет ехать с утра. Сон подкрался незаметно.
Очнулся я уже здесь, в своем родном поселке, внутри одного из красных кирпичных зданий бывшей фабрики. Едва я продрал глаза и стал привыкать к темноте, сверху на меня опустился голос. Возможно я подобрал не правильное слово, но ощущения были несомненно такими – голос именно опустился. Он рассказал мне о том, что мир изменился. В общих чертах он описал мне произошедшие изменения.
Признаться честно, первым же делом я спросил – не умер ли я. Но голос сверху сообщил, что я пока жив. Я пытался расспрашивать еще, но мои вопросы остались без ответов. Я лишь получил первое задание, не много общей информации и инструкции, что именно и как мне делать. Задание упало сверху, в свитке из плотной, покрытой множеством маленьких черных точек бумаги. Мельком взглянув на стоящий в углу сундук из черного дерева и осознав, что я теперь довольно неплохо вижу в темноте я вышел на улицу. Занималась заря.
Первым делом я осмотрел себя. На ногах были черные кроссовки с белыми носками, черные плотные штаны с большими боковыми карманами. На теле черная, с тремя белыми полосами на рукавах, «адиковская» олимпийка. На широком, кожаном ремне штанов крепились длинные черные ножны. Ухватившись одной рукой за черную, холодную рукоятку я медленно вытащил из них меч, с тонким и узким лезвием. Меч был прямой, без изгибов, зазубрин, лишь возле самой рукояти, устремленные к наконечнику, от полотна лезвия отходили маленькие, сантиметра в три рожки. Медленно и аккуратно я прикоснулся к лезвию большим пальцем и тут же его отдернул, глубоко порезавшись.
На улице становилось светлее, я убрал меч в ножны, попутно обратив внимание на маленькое, плотно седевшее на левом мизинце, рыжее, покрытое светло-зелеными пятнами кольцо. Из кармана олимпийки я вытащил свиток с заданием, и начал читать, признаться я ожидал, что там будет что-то связанное с этим кольцом, типа – ты должен отнести его к жерлу вулкана и бросить в лаву.
Ничего такого там не было, и я испытал легкое облегчение, ведь ближайший к нам вулкан находился в Японии.
Собственно, задание в свитке было только одно – удержать поселок. Дальше шел список доставшегося мне: Меч, кольцо, сундук, разведчик. Когда я прочитал последний пункт, то почувствовал, как в левом кармане олимпийки что-то зашевелилось, я опустил взгляд и увидел, как из кармана выбралась маленькая летучая мышь, ловко перебирая своими лапками она забралась вверх и уселась на моем плече – Спасибо что не змея – подумал я и легонько подул на нее, мышка недовольно пискнула и прижала свои большие ушки.
