Предисловие
Вот и увидела свет моя вторая книга из серии сборников стихов-сказок. Она получилась куда больше и куда разнообразнее своей предшественницы, которая, однако, уже никогда не потеряет своего места, по крайней мере в моём сердце. Год, разделяющий эти два издания, стал для сказочника годом переосмысления многого, сожаления о малом и радости о едва уловимом, но очень важном. Большая часть сказок, которые здесь найдёт уважаемый читатель, была написана исключительно потому, что пока саламандра читала сказки милым фейри, человек-писатель учился у людей, у которых не было ни образования, ни желания постигать тонкости педагогики. Но им это и не было нужно. Наши уроки проходили во внеучебное время и без скучной однотипной зубрёжки. То были дружеские посиделки, обмен письмами и случайные встречи с громогласными шепотками о бренной повседневности. Имен-но благодаря этому общению сказочник смог найти в причудливых образах, являвшихся ему в почти готовых сюжетах, мораль. А уже благодаря закрытию морали на замок историй чудак смог и сам усвоить то, что нёс другим.
Расставания, прощание с друзьями, ссоры с близкими, преображение от неуверенного школьника до пытающегося измениться студента – и всё это слов-но бы для того, чтобы написать эти стихи и, быть может, ещё несколько произведений на фоне своей долгожданной врачебной деятельности.
Если создать из разрозненных историй целый мир, то вряд ли кто-нибудь из друзей сказочника захотел бы там жить. В нём много опасного, пугающего и, быть может, трагичного. Тем не менее, благодаря тому, что, кроме заблуждений сказочника, панцирь черепахи, на котором всё это происходит, состоит ещё и из поддержки тех, кто верил в лучшее, в этом сборнике большая часть персонажей всё-таки находит своё место в мире, коли сами смогли не заблудиться.
Если решите представить, как действительно выглядело бы ваше путешествие за буквами и бумагой, сказочник предлагает представлять себя в этом мире после прочтения всего сборника и помещать себя
в мир, где уже свершилось то, что свершилось. Смогли ли бы вы кому-либо помочь? Пожурили бы кого-то, сказав, что он получает по заслугам? Или порадовались бы за кого-нибудь из тех, кто смог пройти своё испытание? Как знать!
На этот раз, помимо некоторого изменения тональности произведений, география наших путешествий несколько расширится. Не только за счёт новых лесов и жилищ, но и за счёт русских вотчин
и даже далёких степей. Также в этой книге мы дважды увидим новые миры, один из которых знаком каждому из нас, а второй только кажется частью чего-то привычного.
За иллюстрации сказочник так же безмерно благодарен своему несменному художнику, который вновь придал некоторым художественным образам форму, но такую, чтобы разум читателя всё же был открыт для догадок, достраиваний и испуга.
В любом случае двери замков и хижин уже открыты. Леса снова наполняются обитателями, а трава проминается призраками, приветствующи-ми своим проходом новых и старых гостей. Если желаете, можете помнить о том, что каждый коридор и тропу здесь называют бороздой, а всякий метр на пути глубже, чем кажется.
Копытце за копытце
Желание помочь прекрасно в своей идее и может быть идеалом в своём воплощении. Но это справедливо лишь для тех случаев, когда это желание не прячет за своим ярким светом стремление получить от человека одобрение, благоговейный шок, нежно струящийся из взора, ну и чувство собственного возвеличивания над человеком. При том этого человека можно искренне любить, ценить и оберегать. В руках человека с таким стремлением желание становится дамокловым мечом, беспечно кружащим над отношениями, дружбой и чувствами.
А порой и над самими людьми.
Плывёт герой из дальних стран,
Чтоб положить конец легенде.
Повсюду мистики, опасности туман,
И за путь спасибо лишь комете.
Не видит даже рифов пару,
Что носят век драконов имя.
В них видит сам корабль кару.
Туман – пожара вестник, дыма?
И, даже проходя по водам между,
Герой как чуял их злонравие.
И череп вросший: «Брось надежду!» —
Зашепчет, всех ворон чернявее.
Прямо за скалами – порт небольшой.
Корабль без ветра как заколдован,
Причалит, как тот, кто бродит межой,
Причалит к таверне и там замурован.
Людей нет, есть лишь пещера —
У неё словно кладезь костей.
В глубине от огня света сфера,
Там же вопль, известно уж чей.
С сочувствием к даме и страхом
Обнажил вмиг Тесей свой клинок,
И шаг стал делать он за шагом,
И, крик услышав, чудом не оглох.
В пещере той стена с стеной похожи —
И разум верх попутал с низом.
Оставить бы на ступнях пряди кожи,
Не отдать бы кричавшему монстру и крысам.
Чем дольше он бежал, он думал,
Как станет вмиг спасённая его,
И благодарность в голове продумал,
И возбуждался в предвкушении легко.
Когда входил, он был спокойным зверем.
Теперь же он – чудовище иное.
Когда сходил сюда, был просто серым.
Теперь он тёмен, сердце ледяное.
Он ненавидел монстра за все жизни,
За кости, что не найдут могилы.
Тесей бы вверил годы укоризне,
Когда б его ладони дев убили.
Никто не спас их, не убили монстра.
Никто так не был смел, как он.
Он всё боялся рога и уродства,
Но продолжает всё, как пёс свой гон.
