Вся техника на стройке стояла без движения. Наспех открытые дверцы изредка хлопали от порывов ветра. Двигатели гулко ворчали, создавая иллюзию кипучей работы.
Из этого ровного звукового фона выбивались отчаянные вопли и сдавленное рычание.
На небольшом пятачке огромного строительного объекта лежали несколько окровавленных трупов. В зеркалах авто можно было наблюдать, как шестеро рабочих, одетых в строительные каски и характерные рыжие спецовки, с непроницаемыми лицами, тащили за руки и ноги крупного человека. Упитанный мужчина извивался ужом и уже перестал выкрикивать ругательства и звать на помощь.
Он вращал выпученными глазами, рычал, вскрикивал и дёргался в попытках вырваться из цепких рук. Люди же продолжали нести его в гробовом молчании. Его деловой костюм от известного кутюрье затрещал и порвался по швам, не выдержав такого грубого обращения.
Остальные строители не обращали на крики никакого внимания и возвращались к работе. Двое их них, знай себе, неспешно оттаскивали трупы в сторонку, сортируя на две кучи по признакам, известным им одним.
Молчаливые рабочие поднесли свою ношу к краю котлована. Сердце жертвы колотилось как бешеное. Лёгкие жгло. Он безуспешно хватал ртом воздух, задыхаясь от ужаса. Его стали размеренно раскачивать. Сначала тихонько. Затем амплитуда всё увеличивалась. С каждым качком в животе сжимался тугой узел, и кишки подпрыгивали в такт. Никакие протесты не помогали.
Он крутил головой, ища спасение, и заметил, как двое окровавленных сотрудников СМИ, пошатываясь, встали на ноги.
Внутри было мелькнула надежда. Да! Сейчас эти двое, которых он ошибочно посчитал погибшими, смогут позвать на помощь!
Размах, ещё размах, размах… Дьявольские качельки, ценою в его жизнь…
Но «восставшие», вопреки всем надеждам, присоединились к сортировке трупов своих же коллег. А рабочие, которые занимались сортировкой, неспешно побрели к ворчащей технике.
Сердце мужчины упало, почти одновременно с тем, как разжались руки качавших его людей.
Мир ухнул вниз. Душа чуть было не выпорхнула из перепуганного до полусмерти человека. Солнечный свет этого злосчастного лета, нещадно бивший в глаза с самого утра, сменился теньком.
Короткое чувство полёта… До боли сведённые судорогой мышцы. Отбить себе всё тело, приземлившись на песок! Разбиться насмерть, попав на бетон! Оказаться прошитым арматурой, чьи штыри щедро торчали где-то внизу…
Из горла вырвался слабый сиплый писк. Вдохнуть не получалось.
Какие-то секунды, казавшиеся вечностью. Мгновения, отделяющие его от неизбежной смерти, либо мучительных болезненных травм…
Он не мог думать. Не мог толком дышать. Даже размахивать в воздухе руками, пытаясь рефлекторно зацепиться хоть за что-то, и то толком не получалось…
…И он упал на нечто, мягко спружинившее под его немалым весом.
Его колотило от липкого страха. И он, чудом не потеряв сознание от испуга, жадно глотал воздух. Не верилось, что он смог так удачно приземлиться. Происходящее казалось страшным сном. Глаза слезились, и толком не было ничего видно. Что с ним будет теперь? Что это за странная подстилка?
Строители отвернулись и спокойно разошлись, не удостоив жертву даже взглядом.
Мужчина же замер на дне котлована в позе звезды. И весь обратился в слух, стараясь поскорее проморгаться и смахнуть слёзы, чтобы хоть как-то сориентироваться.
Он слышал, как захлопываются дверцы. Как ворчащая техника то здесь, то там, взрыкивает моторами и продолжает работу.
Будто бы не была жестоко перебита вся съёмочная группа.
Будто бы его не бросили здесь, на дно котлована.
Будто бы им всё равно, выберется он, или нет.
Или они уверены в том, что он не выберется?
Закопают ли его тут живьём?
Зальют бетоном?
«Успокоиться! Надо… Надо успокоиться…» – подумал он и решил первым делом достать мобильник. Шансы поймать сигнал в такой глуши, да ещё и с такой низкой точки крайне малы… Но…
Он дёрнулся, собравшись нырнуть в чехол на поясе, где лежал спасительный аппарат, но рука не сдвинулась с места. Попытался передвинуть другую руку. Потом ноги… Тщетно. Странная субстанция, к которой он словно прилип, мягко пружинила под его движениями.
Мужчина не знал, как долго он дёргался, силясь освободиться. В какой-то момент его ноги охватила странная щекотка. Он перевёл взгляд со стен котлована вниз и совался на истеричный визг, утратив всё своё самообладание.
Впрочем, все, кто его услышал, не обратили на вопль никакого внимания.
Примерно в это же время, когда мужчина терял рассудок от ужаса и боролся за свою жизнь, всего в паре километров от строящейся магистрали пожилой, но крепкий мужик расшвыривал кухонную утварь, невовремя попавшую ему под руки.
Не то, не то, всё не то! Бутылки, миски, полупустые банки с крупами – всё летело на пол. Он даже не оглядывался, если вдруг что-то разбивалось о крашеный в несколько слоёв деревянный пол.
Наконец, руки нашаривают нужную бутыль! Но его морщинистое лицо печально вытягивается. Мало! Этого слишком мало! И времени нет.
Мужик мечется решаясь. Руки нещадно дрожат от волнения и нетерпения. Наконец, вскрывает бутылку и выливает содержимое себе на одежду. Несколько секунд медлит. Но всё же выплёскивает остатки на волосы и тронутую сединой бороду, растирая едко пахнущую жидкость по коже.
