Илья уехал, но мне, почему-то, стало легче. Я не пыталась ему позвонить, старалась, как могла, не ждать его ждала звонка. Илья побродит по горам, насобирает материала для исследования и к осени вернётся, а я за это время должна измениться так, чтобы уговорить его начать наши отношения с нуля. Невозможно обижаться несколько месяцев, по себе знаю. Обида – это не предательство и не разочарование, значит, у нас есть шанс быть вместе. Я старательно отгоняла мысли о том, что я как раз Илью сильно разочаровала. Да, я его обманула, но у меня в тот момент не было другого выхода.
Время от времени я звонила Эвелине. Спрашивала о здоровье Мальвины – всё-таки Илья, когда женился, рассчитывал на мою помощь, и о нём.
– Людмилка компаньонку уже рассчитала, но сыну не говорит, а то они и без того на дорожку поссорились, – рассказывала Эвелина.
– Из-за меня?
– Нет, из-за собаки. Она её, кажется, за что-то не любит, пока Илья у матери сидел, собака ей туфли сгрызла.
Умница Шейла. Как только они вернутся, куплю ей самую вкусную, самую мясную сахарную косточку – от подарка для собаки Илья не сможет отказаться. Пусть точит зубы, уверена, у Мальвины ещё много хорошей обуви.
– Шейлу наказали?
– В том-то и дело, что нет. Людмила сказала, что её надо на привязи держать, раз не умеет себя вести, а Илья – что надо было обувь убрать, Шейла ещё щенок, как ребёнок, может нашкодничать. Слово за слово, сама понимаешь.
Просто Шейла чувствует отношение и по-своему выражает Мальвине своё фи. Сколько раз я забывала убрать обувь, и никогда не находила её погрызенной.
– У Ильи всё нормально, матери звонит.
– Он с Аллой? – не удержалась я от вопроса.
– В каком смысле? – уточнила Эвелина.
– Что он про неё говорит?
Эвелина засмеялась:
– Ты плохо знаешь Илью. Он о своей личной жизни вообще никогда не говорит, кстати, это Людмилу сильно раздражает. Я её понимаю. У него один ответ: всё нормально, мама, не беспокойся.
Я тоже попытаюсь не беспокоиться. Если бы он хотел, давно бы был с ней, но ведь не хотел! Тогда зачем её пригласили в экспедицию? Или сама напросилась? Нет, не думаю, Илья даже одноклассника не взял, так что уговоры Аллы ей бы не помогли. Но ведь она поехала…
Мама предложила вернуться домой, я, не раздумывая, отказалась. Пусть на даче недоставало комфорта, каждый день приходилось добираться до города электричкой или переполненной маршруткой, зато я была предоставлена сама себе. Соседи и мамины приятельницы не задавали неудобных вопросов, папа не читал нотаций, перечисляя, сколько надежд он возлагал на несостоявшегося зятя, к маме, как ни в чём небывало, не заходила на чашку чая Ольга. После всего, что произошло, отношения с мамой испортились: она не могла простить мне мимолётное неудачное замужество, я – то, что Ольгу она предпочла мне.
Жаль, что Илья не оставил мне Шейлу, с собакой на даче было бы намного веселее. Погода портилась. Я торопливо сдёрнула с верёвки бельё – досохнет в доме, осмотрела двор. Надо унести под навес всё, что может пострадать от дождя.
Звякнула калитка. Кого принесло на ночь глядя? Родителей в эти выходные не будет: у папы срочная работа, а мама, зная, что я ухаживаю за огородом и её ненаглядными огурцами, без папы теперь не приезжала.
– Привет. Не ждала?
Вот кого я точно не ждала, так это Андрея!
– Зачем пришёл? Соскучился? Я – нет. До свидания, – я развернулась, подхватила влажное бельё и ушла в дом. Андрей за мной.
– Тань, ты бы хоть зайти пригласила, всё-таки не чужие. Чаем угостишь?
– Мы с тобой хуже, чем чужие. У чужих людей претензий друг к другу нет, так что иди отсюда, чай будешь с Ольгой пить. В джакузи!
Андрей скинул с плеча поношенную сумку – по виду тяжёлая, чего притащил? Снял обувь, прошёл за мной в комнату.
– Танюшка, прости меня, а? Я, конечно, скотина редкостная, но ты же не злая, я знаю. Давай кто старое помянет, тому глаз вон?
– Это тебя – вон! Вместе с бесстыжими глазами. Нет, как тебе вообще в голову пришло сюда явиться, вроде не пьяный?
– А куда идти-то? – вздохнул Андрей и опустился на диван.
Старый диван жалобно скрипнул под его весом. Сломает, кабан такой, где мы сидеть будем? Подлокотники отваливаются, спинка перекосилась.
– К Ольге, она тебя, наверное, уже потеряла.
– Мы с ней расстались. Тань, дай чего-нибудь поесть, я с утра голодный мотаюсь.
– Обойдёшься. Нечего было сюда приматываться, я тебя не звала.
Я стояла посреди комнаты и держала раскрытой входную дверь. Путь уходит, я не хочу его видеть.
– Таняяя… – заныл мой бывший возлюбленный. – Ты же хорошая, я знаю. Ну что тебе, трудно человеку чашку чая налить? Тарелку супа? У тебя суп есть?
– У меня есть участковый. Сейчас, наверное, я его не найду, но утром напишу на тебя заявление. Это частная собственность, между прочим.
– Не, ты меня не сдашь, ты не Ольга, – засмеялся Андрей.
– Когда тебя Ольга сдала?
– Не меня, тебя. Свекровке твоей, с работой. Тань, ну дай хоть воды попить, что ли. Воды тебе для меня не жалко?
Я вздохнула. Обида и злость на Андрея давно прошла, да и вообще теперь мне было не до него. Теперь я понимала, какой огромной ошибкой мог стать наш брак. Хорошо, что он привёл ту девушку, а я застала их вместе. Тогда казалось, что на меня навалилось огромное, тяжёлое, как плита, горе. Сейчас я понимаю, что ничего ужасного не произошло. Я плакала о потерянной любви, но разве это была любовь? Если бы вдруг я застала в чужих объятиях Илью, я бы тоже убежала в слезах? Пыталась отменить свадьбу, отказалась от него раз и навсегда? Нет! Я бы влезла в то джакузи, утопила бы несчастную разлучницу и забрала своего мужчину. Потому что я без него не могу, потому, что не хочу и не буду любить никого другого. Разлучницу, конечно, я бы потом спасла – криминал нам не нужен. После такого она сама к нему близко не подошла бы, побоялась. Правда, потом будут разборки с Ильёй, только я всё равно его не отпущу. Пусть он свысока смотрит на людей, пусть у него мама – вдовствующая королева, но я люблю его. Отдать моего мужчину – всё равно что вынуть из груди сердце. Я хочу жить, но как я смогу жить без сердца?
