Монологи с Макаревичем

О книге

Однажды Андрея Макаревича спросили, кто повлиял на него в детстве. Он ответил, что Булат Окуджава и группа «Битлз». Если мне зададут подобный вопрос, я отвечу – Булат Окуджава и группа «Машина Времени». Эта книга – рассказ о моём творческом формировании. С одной стороны – поэтический сборник. С другой – истории из моей жизни с десятилетнего возраста. И стихи и истории, так или иначе, связаны с творчеством Андрея Макаревича. Но эта книга не о нём и не о его группе, а обо мне и о «моём времени».

Автор

Михаил Мазель

#Биографии и мемуары #Стихи и поэзия #Серьезное чтение #История

Читать Монологи с Макаревичем онлайн беплатно

Шрифт

Интервал

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

«Нам уготовано, мальчик мой,

Легкое это бремя

Двигаться вдоль по одной прямой,

Имя которой Время.»

Андрей Макаревич

Приобрести другие книги;

Для контактов: http://www.mikhailmazel.ru

Петля Мёбиуса

Ещё один прохожий у дороги

застыл, такой похожий на меня.

Он улыбнётся и посмотрит строго,

не требуя полцарства за коня.

И, теребя тесёмки капюшона,

приветствуя его движеньем губ,

не предложу полцарства предрешённо,

не осознав пока сию игру.

Не сомневаюсь в странности момента.

Я знаю, что он смотрит в спину мне.

Дорога не устанет виться лентой

среди шарады устланных камней.

Пора бы и понять и примириться

с бессмысленностью тщетной той борьбы.

Возможно, с ним мне лучше было слиться…

Не оттого ль сейчас в душе свербит?

Он встретится на новом повороте:

такой же молчаливый и чудной,

спешащий на работу, иль с работы…

(Похоже, мы во многом заодно).

Как день и ночь.

Как «да» и «нет».

Как чёт и нечет…

Воспитанники призрачной петли.

Да утром будет чуточку полегче…

Но силуэт опять возник вдали.

И не поняв, что ночь опять пророчит,

догадываюсь вновь в преддверии дня,

что незнакомец, видящийся точкой,

никто иной, как я, вчерашний я.

Не потому ль хожу я очень быстро,

чтобы не встретить

завтрашний свой взгляд?..

Рассвет ворвётся, словно дальний выстрел.

Не потому… Не вопреки. Возможно, – для.

23 декабря 2006 года

Я уже закончил собирать эту книгу. Я уже закончил её вычитывать, когда понял, вернее, почувствовал, что в ней не хватает двух стихотворений и этой преамбулы.

Нескончаемый Мёбиус, льющийся средь пустоты… Нескончаемый Мёбиус?.. Цитирую – сам себя.

Нескончаемый Мёбиус… Склеиваю окончание и начало книги, замыкая линию повествования, воспоминаний, строк.

Линию? Да, – линию. Моя книжка, в некотором смысле – линия: линия, и точки на ней – остановки поезда.

Осторожно, двери закрываются, следующая остановка детство.

Осторожно, двери закрываются. Поезд отправляется. Он проследует… Он проследует через стихи и воспоминания, через грусть и радость, потери и находки. Он будет останавливаться, и его остановки будут отмечены точками на линии, и эти точки не будут распределены равномерно, а города-годы по пути его следования будут сверкать, когда окнами, а когда и… осколками этих окон.

А что же было там, где поезд не останавливался? Да тоже самое. Жизнь, учёба, работа, поиск, боль, радость, пустота, любовь… Дорога. Нет, не осколки: мозаика.

Дорогой читатель, остановки на пути следования нашего поезда «названы» просто годами, но книга эта – не дневник и не мемуары. Как видно из её названия, – это книга монологов и стихотворений, которые, впрочем, те же монологи.

Но что же это тогда за линия такая? Время? Музыка? Волна? Дорога? Не знаю… Может быть любовь?

Линейная зависимость

Эта линия проходит через дом,

через город, через годы: от и до.

Убегая, ветром прячется в кустах.

Оживает тихим шелестом листа.

Переходит вязью в девственный узор.

Размывается нежданною слезой.

Распускается под утро снова в нить

и пытается концы соединить.

Эта линия… сегодня и вчера

Рисовала ночи, дни и вечера,

замыкала вздохом мыслей грустных круг

и рвала его сама потом не вдруг.

И опять мечтой тянулась на вокзал,

распластавшись стуком в рельсах вновь везла,

заплеталась дымом в строчках проводов,

телеграммы людям шлющих от и до.

А потом, шепча, сулила мне: «Бери!..» —

заводя на самом деле в лабиринт,

но сама нежданно делалась клубком,

выводя опять из тьмы на свет легко.

И куда бы снова после я не шёл,

эта линия в одежд вплеталась шёлк,

проникала быстрым почерком в стихи,

лба касалась завитком опять лихим.

Эта линия проходит через стол.

Эта линия проходит через толк.

С ней не только я – извечный новосёл:

эта линия проходит через всё.

Подними, мой друг, от ног скорей глаза,

и шагни вперёд не зная, что там за…

Эта линия, похоже, вновь бежит.

Потому ли подстаканник дребезжит?

29 июня 2004 года

Вместо вступления

И легкий ветер по морю

гнал мелкую волну

Мир состоит из очень простых вещей. Мир состоит из мамы и папы. Дерева во дворе, с которого впервые упал и получил нагоняй за порванные штаны. Из велика и салочек. Из ножичков и вышибал. Из пряток и «войны» (до поры до времени). Из бабушки, приезжающей по будням, дарящей тепло и заботу и спасающей от нелюбимого до слёз детсада. Из других бабушки и дедушки, приезжающих раз в месяц с фундуком в сахаре и марками для пополнения коллекции. Из Черкизовского пруда, где зимой можно кататься на лыжах и санках, а летом ловить бычков. Из папиной коллекции пластинок, целиком состоящей только из классической музыки. Из альбомов с репродукциями живописи. Из немецкой железной дороги. Из поездок на Волгу или Рижское взморье. Из скромного, послушного, осторожного, хотя и непоседливого и не в меру любопытного мальчика, носящего во дворе прозвище «солдат брызгалка». Мальчика, окруженного любовью и заботой и при этом отнюдь не избалованного. Мальчика очень домашнего, впервые за десять лет своей жизни на целый месяц отправленного в Пионерский Лагерь, и там, – в Пионерском Лагере этот испуганный мальчик вдруг слышит песню, с которой у него начинается долгий путь к творчеству и, в конечном итоге, к себе.

Продолжить чтение

Вам будет интересно