1. Глава 1.
— Буду с вами делить своего мужа? Я всё правильно услышала? — переспрашиваю и чувствую, как наружу рвется не совсем адекватный, я бы сказала, истеричный смешок.
— Да, всё верно.
— Вы адресом случайно не ошиблись?
— Нет, Мирослава, не ошиблась. Он будет с вами пять дней в неделю, а со мной в выходные. И еще в дни рождения. Мои и нашего сына.
Все внешние звуки враз перестают для меня существовать.
Исчезают любые запахи.
Цвета вокруг вмиг блекнут, превращаясь в серую смазанную акварель.
Дышу и не дышу. Живу и не живу.
Нашего сына…
Меня начинает подташнивать от этого словосочетания. Если бы сейчас не сидела на стуле, непременно упала.
Не чувствую ни рук, ни ног. Всё онемело.
— Это шутка такая? — спрашиваю, едва шевеля пересохшими губами.
Никогда не падала в обморок, но сейчас чувствую, что вот-вот сделаю это.
Страшно. Очень. А вдруг упаду и больше никогда не очнусь?
— Никаких шуток. Я решила, что так будет правильно и честно, если мы встретимся и поговорим как цивилизованные люди. Я не хочу рушить ваш с Яном брак, Мирослава. Но и дальше растить сына в одиночку не планирую.
Она выглядит такой спокойной. Такой уверенной. Чувствую себя на ее фоне сопливой и до смерти напуганной девчонкой.
— Я не хочу рушить вашу жизнь, Мирослава.
Как ее зовут? Она же представлялась мне. Пытаюсь вспомнить, но ни черта не получается. В голове всё разом смешалось.
Паулина?
Да, точно. Ее зовут Паулина. Имя такое же экзотическое, как и ее внешность. Смуглая с роскошными темными локонами и большими темно-шоколадными глазами. Над верхней губой маленькая выразительная родинка.
Вы уже разрушили мою жизнь, Паулина!
Кричу в своей голове, а на деле не могу даже и слова произнести. Горло будто в стальных тисках оказалось. Глаза щиплет.
Приказываю себе держаться. Еще ничего толком не понятно, а меня уже вывели на эмоции.
— Я женщина взрослая. Мне не нужно отбивать мужчину и окольцовывать его, — продолжает она всё таким же раздражающе спокойным тоном.
Ее спокойствие выводит меня из себя и ранит. Она видит, что со мной происходит. Чувствует свое превосходство и продолжает причинять мне боль.
А я вместо того, чтобы встать и уйти, всё еще сижу здесь. Боюсь, если поднимусь, даже шаг сделать не смогу. Упаду.
— Я смотрю на мир без розовых очков. Ребенку нужен отец, тем более мальчику. Пусть он видит и знает, что между мамой и папой нет никаких обид и разногласий.
— Сколько? — осипшим голосом спрашиваю.
— Сколько что?
— Лет… вашему сыну?
— Пять лет, — губы Паулины растягиваются в нежной улыбке.
В голову далеко не сразу приходит мысль, что это наглая ложь. Мне становится за это стыдно. Так легко поверила какой-то проходимке.
Растерянность немного отступает. Я приосаниваюсь и снова смотрю на Паулину. Внимательно. Изучающе.
Я с Яном знакома давно. То есть моя семья знакома с его семьей. Как только мне исполнилось восемнадцать меня в шутку начали за него сватать. И разница в четырнадцать лет никого в общем-то и не смущала.
А я всегда была тайком влюблена в Яна и не возражала против таких…м-м-м… шуток.
Наша свадьба и жизнь была похожа на сказку. У меня не было ни одной причины, чтобы сомневаться в собственном муже.
— Не знаю, зачем вам это нужно, — теперь мой голос тоже полон уверенности, — но я не верю ни единому вашему слову.
Паулина снисходительно улыбается. Будто наперед знала, какой будет моя реакция.
— У вас шок. Понимаю. Это скоро пройдет.
— Да, у меня шок. Шок от такой наглости, — хмурюсь. — Я знаю, кто мой муж. Знаю, насколько он влиятелен. Знаю, что у него есть завистники и конкуренты. Пусть я и младше своего мужа, но это не значит, что я глупая и наивная.
— Когда Ян вернется из командировки, можете у него спросить прямо насчет меня и нашего сына.
Я чувствую будто кто-то невидимый, но очень сильный ударяет меня в грудь. С размаха.
Откуда она знает, что он сейчас в командировке?
Впрочем, в наше время что угодно можно узнать. В современном мире сложно что-либо утаить.
Но это ее «Ян» звучит так легко и словно между делом, будто Паулина давно привыкла считать его своим.
Крепче стискиваю ладони под столом кофейни и упрямо стою на своем. Это какая-то дурацкая провокация. Попытка нас рассорить. Разжечь скандал, чтобы извалять доброе имя моего мужа в грязи.
— Ничего я не буду спрашивать. И слушать весь этот бред больше не намерена.
Встаю из-за стола резче и быстрей, чем хотелось бы. Всё это выглядит слишком нервозно и истерично. А мне хочется сохранить лицо. Хочется ни в чем не уступать этой Паулине.
— Не хотите слушать, тогда смотрите.
Она достает из модной маленькой сумочки смартфон, ведет пальцем по экрану и демонстрирует его мне.
На заставке стоит фото с мальчиком, одетым в шорты и полосатую футболку. Он жмется к моему Яну и улыбается в камеру. Ян тоже улыбается. Совсем чуть-чуть. Голубые глаза. Ямочки на щеках, которые я так нежно люблю и всегда целую.
Смуглая большая ладонь обнимает ребенка за маленькое плечико. Это так… по родному, по-отцовски.
Кажется, если сейчас сделаю хотя бы один вдох — расплачусь. Не могу себе такое позволить. Не в присутствии этой Паулины.
— Спецы Фотошопа что угодно сделают на заказ, — возвращаю смарт владелице. — Я знаю, о чем говорю. Сама окончила курсы и кое-что умею.
