Да, я верю в любовь на расстоянии даже больше,
чем в любовь без расстояний. Думаю, любовь –
это и есть расстояние. Дистанция.
Е.Цыганов
Вера
В огромных торговых центрах мне всегда становилось плохо.
Продержаться я могла там не больше часа. Ни одна моя подруга не ходила со мной
по магазинам – что ж успеешь‑то за час?
На этот раз душно мне стало практически сразу. Неприятный
липкий пот начал струиться по спине, затем закружилась голова, и я плюхнулась
на стул в изнеможении в первом же попавшемся кафе с работавшим на полную мощь
кондиционером.
– Девушка, можно мне вам задать несколько вопросов? Это
не займет много времени, – напротив столика стояла женщина неопределенного
возраста с толстой папкой в руках. – Наша косметическая фирма проводит
опрос, чтобы выяснить предпочтения женщин разного возраста, семейного положения
и социального статуса, – продолжала она, воодушевленная моим молчанием.
Связано оно на самом деле было вовсе не с проснувшимся вдруг
интересом к анкетированию, а с плохим самочувствием. Женщина этого не знала и
продолжала заученную и повторенную за сегодняшний день уже раз сто речь:
– Мы понимаем, ответы на вопросы отнимут у вас некоторое
время, поэтому после того, как вы на них ответите, мы подарим вам несколько
пробников с образцами нашей продукции…
Я сделала глоток холодного чая и милостиво кивнула, молча
выразив свое согласие. В основном оно было вызвано обращением «девушка». Когда
тебе тридцать девять, «девушка» действует завораживающе. Женщина обрадовалась,
отодвинула стул и вынула листочек с вопросами.
– Имя?
– Вера.
– Фамилия?
– Это обязательно?
– Нет, нет, если не хотите этот пункт можно
пропустить, – женщина старательно поставила прочерк. – Возраст?
– Тридцать девять полных лет, – сказала я, как на
приеме у врача.
– Ой, а выглядите максимум на тридцать, –
польстила мне собеседница. – Где работаете?
– В банке.
– В какие рамки укладывается ваш доход? Посмотрите,
пожалуйста, – она повернула анкету в мою сторону.
Выбор был следующим: ноль (видимо, для домохозяек и прочих
неработающих дам), от ноля до тридцати тысяч, от тридцати до шестидесяти тысяч,
от шестидесяти и выше. Далее буйная фантазия составителей анкеты не
простиралась.
– От шестидесяти и выше, – я повернула анкету
обратно к хозяйке.
– Вы замужем?
– Да.
Женщина задала еще вопросов пять‑шесть, касавшихся кремов,
которыми я мажусь, и полезла в сумку за пробниками.
– Не надо, оставьте себе, – я решительно помотала
головой. Кремами этой фирмы я не пользовалась и пользоваться не собиралась даже
в страшном сне.
Мне стало полегче. Я допила свой чай и направилась к выходу
из здания. К сожалению, я успела удалиться от дверей, ведущих на свободу, на
приличное расстояние. Люди огромной толпой шли мимо меня, сквозь меня, надо
мною. Они толкались и постоянно что‑то громко говорили. Что они все тут делают
в пятницу вечером? На дачу надо ехать, а не в торговом центре тусоваться!
Мне оставалось пройти еще чуть‑чуть. Я сфокусировала взгляд
на выходе и старалась не обращать внимание ни на толпу, ни на духоту. Но у
выхода какая‑то высоченная, длинноногая девица в коротеньком фирменном платьице
умудрилась все‑таки махнуть перед моим носом бумажкой, надушенной образцом
туалетной воды. Ноги стали ватными, я чудом вписалась в самопроизвольно
вращавшуюся стеклянную дверь и вывалилась на улицу. Стояла страшная московская,
июльская жара. Я вздохнула и огляделась: на воле.
Несмотря на жару, мне было хорошо. Побродив минут пять по
огромной стоянке, я, наконец, нашла свою машину. Она дико нагрелась на солнце.
Я откинула верх моего Мини Купера и резко тронулась с места. Ветер обдувал меня
со всех сторон, играла ария из оперы «Любовный напиток». Я расслабилась и
мчалась в сторону центра. Черт с ней, с белой блузкой. Не купила и не купила.
Надо сходить в соседний с домом бутик и купить там. Правда, так можно на белых
блузках и разориться: чаще всего я их покупала именно в бутике, не решаясь
выехать в торговый центр. А покупать блузки приходилось часто: банковское
начальство было помешано на дресс‑коде и заставляло всех поголовно носить белые
блузки или рубашки и темные костюмы. То, что большая часть сотрудников не
являлась работниками фронт‑офиса, роли не играло. Как говорил наш турецкий
босс: «Вы должны помнить о том, что вас всегда видит незримый клиент».
«Незримого клиента» склоняли в шутках и анекдотах и так и эдак, но дресс‑код от
этого почему‑то никуда не девался.
Дома я первым делом пошла в душ. Естественно, телефон
зазвонил именно в это время. Наспех вытерев одну руку, я взяла мобильник.
– Я звоню тебе на домашний, ты не берешь трубку. Тебя
что нет дома? – Рита отличалась такими вот логичными
высказываниями. – И мужа нет? – продолжала рассуждать сама с собой
моя школьная подруга.
– Я в ванной, перезвоню, когда выйду, – решилась я
прервать Ритин монолог. На пол с меня текла вода, и я начинала замерзать.
– Ну, привет! – Ритин голос практически всегда
звучал так, как будто она выиграла первый приз в какой‑нибудь суперской
лотерее.
Замужем, двое детей и живет за городом. Мой бы голос при
таком раскладе звучал гораздо менее оптимистично – скукота…
