Заносчивый воробей
Раз воробей весеннею порою –
Когда с клыкастой крыши падает капель, –
Он лужу расплескал собою,
Был весел, что гадюкой уползла метель.
Он посмотрел вокруг и возгордился:
«Я море расплескать – таким родился,
Не говоря о том, – какой-то там затон.
Как я могуч, силён!»
И закричал тут: – Звери, птицы,
От орла могучего до маленькой синицы!
Даю вам слово, как зарок,
Я жизнь свою на подвиг всю обрёк!
Вы увидите здесь не сон –
Затон грозился расплескать им он!
И собрались тут стар и мал –
Кто в перьях, кто без них,
Знали – воробей тут жизнью рисковал.
Смотреть, как будет умирать, –
Для многих сладкий миг.
И воробей – крутых поступков гений,
Из лучших в мире природных он творений.
Он был тут на вершине славы,
Блажен, кто не хлебнул сладкой той отравы.
И он нырнул, как та оляпка,
Стал сразу мокрым, словно тряпка.
Он «караул, тону!» – кричал на ряби
И мокрым камнем шёл ко дну.
Как говорится, тут разверзлись хляби,
И был бы труп в ту распрекрасную весну.
Но гусь – душа воды, шагнул он в воду,
Он проявил отвагу – глубоко нырнул,
Дал жизни – воздух и свободу –
И просто к жизни воробья вернул.
Струёй из клюва воробей его облил,
Гуся грудь слезою измочил:
– Не буду делать, что не по плечу,
Обсохну и к детишкам полечу.
Теперь, когда звучит капель,
С клыкастой крыши струйка льётся,
Ручей звенит, как цепью мой кобель,
И течёт он, извиваясь, гнётся,
Там воробей враз под стреху забьётся
И на подвиг не ведётся.
ВОЛК И ЛЕВ
Пришёл к гривастому волк и говорит:
– Ох, Лёва, у меня душа горит.
Все о тебе гутарят: лев да лев,
А у меня в душе же, как хлев.
Скажи, что мне бы сделать,
Чтобы великим львом здесь стать?
Иль мне о том тут не мечтать?
С моей осанкой мне не стать?
Лев посмотрел и рассмеялся:
– Львом надо так родиться,
А не душой метаться,
И надобно собой всегда гордиться.
– А я-то думал… Больше не хочу.
Какой по жизни я чудак!
Судьбу с собой я прихвачу –
Львом может тут родиться и дурак.
ЛЕВ И ЗВЕРИ
Созвал лев совет зверей,
Речь держал насчёт своих идей,
Но грозна речь его была,
Она тут демократию на нет свела.
Одно лишь слово там – «согласен»,
Кричали все там «да».
Такой тут для него был не опасен.
Знали: на расправу быстр он, как всегда.
Неизменно была тишь,
Лишь поднялась раз мышь:
– Я скажу о том слова,
Хоть может полететь голова…
Все быстро разом закричали
И чуть ногами бить не стали.
– Спокойно, вы, спокойно, господа!
Она совсем ведь маленькая, молода,
А мы – такие все большие,
Пусть разберутся с ней меньшие.
Да и нельзя так – демократия у нас…
Позволяю засветить ей в левый глаз!
За демократию у нас не судят,
И от неё же не убудет.
ВОЛК И ПОРОСЕНОК
Волк тащит в лес поросёнка,
Визжит тот до свиста.
Тащил его туда, где растёт сосёнка,
Там не видна тропа туриста.
– Что, поросёнок, ты визжишь
И нарушаешь безмятежную ты тишь?
И разве мама так тебе не говорила? –
В костях у слабых всегда есть сила.
Были б кости –
Мясо нарастёт,
И смело ты иди хоть в гости
К тем, кто тебя сожрёт!
– Позволь сожрать мне, волк, тебя.
Не жалей ты себя.
Ты знаешь, были б кости –
Земли они все долгие же гости.
И пока они все долго не гниют –
Мясом враз обрастут.
Так что рискни ты, серый,
Ты же со слабыми смелый!
Волк: – Попробовать мне недосуг.
И многие мне предлагали тех услуг.
Но времени нет у меня,
Я съем тебя, костями звеня.
И сказал тут волк: – Философия проста.
А сам доедал поросёнка у куста.
НАДЕЖДА ЗМЕИ
Ходит всё змея в больницу
Каждый день в станицу.
Раз встречается ей ёж,
Он с колючками ко всем был вхож.
– Что, змея, тебя туда потянуло?
Что радость – думаю я, вряд…
Чтоб, как ноги, ты тело гнула?
– Отдаю в больницу я врачу свой яд.
– И зачем ему он нужен?
– Я не знаю, он обещал мне ноги.
Знаю, что он с ложью дружен,
Он ведь обещал их многим,
Да вот большая ведь беда –
Этих ног никто не видел никогда.
Да, я знаю: тело хоть разбей,
Не видать мне ног, как тут своих ушей.
Знаю, мне умом ещё тут зреть,
И как хочется мне зареветь,
Зная, что их не будет…
Но как хочется мне те ноги иметь!
Может, врач мне всё-таки добудет?..
ОБЕЗЬЯНА И ЗМЕЯ
Говорит раз одна обезьяна так другой:
– Слышишь, ты, подруга, мой муж достиг высот.
Не достиг бы их, идя ногой,
Пресмыкаясь, – как на шаре прёт.
Рядом, тут недалеко, змея лежала,
От обиды чуть не зарыдала:
– Пресмыкаюсь я целый век,
А как жаль, что я не человек.
Пресмыкаться лучше всех умею,
Какой бы власти я достигла – немею…
ГОРОХ И КАМЕНЬ
Плавает раз в озере горох –
Без рук, без ног, но он это мог.
Он лежит и быстро набухает,
О земле он тягостно вздыхает.
Видит – камень на дне,
Поднырнул к нему тут он –
Тот лежит – так, как во сне.
Слышит камня стон.
– Ты послушай, что прячешься в воде,
Словно жизнь прожил в беде?
Ты лежал бы где-нибудь бетоном -
Люди мимо шли б с поклоном.
– Нет, меня в том ты уволь…
Я давно понял ту жизни соль:
Нет, не по мне без ног куда-то бечь,
На одном ведь месте камень мхом обрастает.
Да, под камень не идёт воды же течь.
Горох ему отвечает:
– Это ведь известный факт.
Съедят – такой мой фарт.
Живу, чтобы не прятаться, как ты.
И когда так в землю втопчут – не реву:
Знаю – вырасту и дам цветы,
И на помощь никого я не зову.
Но буду я жить лишь один сезон.
Ну что ж, люди всё мне отдают поклон.
– Что ж, каждому ведь в жизни тут своё,
А мне в воде лежать – моё.
