1. Глава 1
В открытое окно врывался тёплый ветер, и вертикальные жалюзи слегка покачивались. Узкие полоски ударялись друг о друга, создавая мерный шорох. Из проезжающих по дороге машин доносились обрывки мелодий, и где-то очень далеко гудела сирена пожарной машины. Совсем немного пахло дымом и сухой землёй.
Лето ещё не наступило, но было уже совсем не по-апрельски тепло. Небо не могло похвастаться ни облачком, и солнце припекало так, что хрупкая листва на деревьях перестала быть глянцевой. Если закрыть глаза, можно было легко представить себя на пляже...
Кому я лгу? Даже при очень сильно развитой фантазии сложно спутать это место с тем, где хотелось бы оказаться на самом деле. Стены источали мерзкий запах не до конца высохшей краски, гудящий кулер время от времени странно щёлкал, а лампа под потолком едва заметно мерцала. Пыль от бумаг, принесённых из архива, заставляла морщиться и время от времени чихать. Каждый раз сидящая напротив женщина демонстративно приспускала очки в ядовито жёлтой оправе на кончик носа и прожигала меня тяжёлым взглядом. Я смущённо извинялась, что абсолютно не производило на даму никакого впечатления, и после тяжкого вздоха, в который она умудрялась вложить всё своё возможное презрение в мой адрес, мы вновь погружались в работу.
Справедливо считая бесполезным занесение в базу данных сведений двадцатилетней давности о покупке и продаже земельных участков, я всё же терпеливо вбивала фамилию за фамилией в графы, лишь изредка потягиваясь и с тоской косясь на часы, висящие на стене. Может, они сломались? Иначе объяснить их медлительность было сложно.
После очередного обращения к часам, я с удивлением обнаружила перед собой пластмассовый стаканчик и баночку с оранжевой этикеткой.
- Твоё лекарство, - Жанна Ивановна выдавила нечто похожее на улыбку. Между накрашенных вишнёвой помадой губ мелькнул золотой зуб. - Опять забыла?
Изобразив ответный любезный оскал, я забросила капсулу в рот и запила водой. Конечно, я не забыла. Просто почти сразу после приёма меня слегка мутило и очень хотелось отсрочить этот момент.
- Ты такая безответственная, - женщина вновь уселась в своё кресло и с преувеличенным трагизмом потёрла виски. - Ведь знаешь, как важно пить их в одно и то же время.
- Конечно, - бесцветно согласилась я, незаметно вынимая лекарство из-за щеки и делая ещё один глоток тошнотворно тёплой воды.
- Твоя болезнь предполагает...
Я делала вид, что слушаю её, но опустив голову, рассматривала собственные ладони. Мне не нужно было очередное напоминание о том, что я неполноценная. Несколько тонких шрамов на запястьях это подтверждали. Сдвинув браслет, я очертила один из них, ощущая неровность кожи, и в снова испытала сомнение. Неужели я могла сделать это с собой? Я не помню, совсем не помню, как разрезала вены, и до сих пор не могла поверить, что решила сделать подобное. Жизнь я любила и, хотя в последнее время у меня было много проблем, решать их таким безумным способом не стала бы точно.
- Это не мой путь, - пробормотала я задумчиво и закусила губу, понимая, что опять думаю вслух.
- Ты опять не слушаешь? - почти закричала Жанна Ивановна, и я сдержалась, чтобы не одёрнуть её.
Конечно, я виновата в том, что ей приходиться следить за приёмом лекарств. Правда в том, что уже несколько дней обеденную дозу лекарства я прячу в карман джинсов и выбрасываю в туалете. Наверное, она действительно считает, что если я перестану их пить, то начну набрасываться на окружающих. И начну с неё. Сложно представить, как я смогла бы это сделать, при нашей разнице в весовых категориях, но говорят, что сумасшедшие люди очень сильные.
- Голова гудит, - привычно солгала я, пряча улыбку.
Картина моего нападения на главного статиста всё ещё стояла перед глазами. Вот я прыгаю на стол, сметая бумаги, и с воинственным криком Апачи, кидаюсь на неё... И ничего. Даже сдвинуть эту даму невозможно. А учитывая мои короткие ногти, я даже вреда ей причинить не смогу, максимум - соскребу лишний макияж или сорву шиньон, который болтается на паре шпилек и честном слове. А вот она, наверняка, сможет свернуть мне шею или, зажав её у себя под мышкой, удушить двумя ароматами - пота и дезодоранта, призванного с ним бороться. Даже дезодорант проигрывал, куда уж мне тягаться с Жанной Ивановной?
- Домой ты не уйдёшь, - менторский голос вывел меня из раздумий, и я энергично мотнула головой. - Завтра суббота. Вот, тогда и успеешь выспаться.
- Меня после работы встречает Серж, - я попыталась объяснить свой энтузиазм.
- Милый юноша, - тут же рассыпалась женщина в искренней симпатии, сразу став моложе. - Тебе повезло, что он обратил на тебя своё внимание и даже несмотря на твою... твой...
- Болезнь, - подсказала я.
- Твой изъян, - желчно исправила Жанна Ивановна, - этот чудесный мальчик не отказался от своих планов и готов принять тебя в семью. А какая у него замечательная семья...
Мне оставалось только кивать головой и мило улыбаться. Моя начальница любила пояснять мне, насколько я должна быть довольна и счастлива и отчего-то выбирала время, в которое меня отчаянно тошнило. Едва справляясь с дурнотой, я принялась обмахиваться папкой. Кожа предательски покрылась испариной, и перед глазами вспыхнули ярко-красные пятна. Я попыталась подняться на ноги, но они подкосились. Моё тело тяжело осело на пол. Последнее, что запечатлелось в памяти, это - безвкусные туфли Жанны Ивановны перед глазами. И самое чудное, что мне показалось, что начальница подцепила носком своей туфли моё лицо, поднимая его наверх. Глупость...
