***
Ровно в рассвет затрубили горны.
И запалил поджигатель розжиг.
Все, что казалось огнеупорным,
Точно в рассвет, ни мгновением позже
Стало потрескивать и растекаться
По горизонту сигнальной лентой.
Нам от пожара бы застраховаться,
Нам на огонь наложить бы вето.
Но расползаются неумолимо
Пламени змеи по окнам и крышам.
Чьей-то тоскою и ветром гонимы,
Чьей-то отвагой и солнцем дышат.
Нам бы не видеть кровавых рассветов.
И не платить непомерной ценою.
Только опять полыхает небо.
Горны трубят. Погорельцы воют.
Нам бы давно уже догадаться:
На пепелище не будет пепла!
Встретились здесь, чтобы снова расстаться
За полосою огня рассветной.
Искры пожара не бутафорны.
И не придумать такие слова,
Чтобы трубить перестали горны.
Чтоб благовестили колокола.
***
Покрываются дни коростой.
Время темных, длинных ночей.
Как, наверное, это не просто -
Самому к своему погосту
Провожать своих палачей.
Так искусно кем-то расшито
Звездным бисером черное небо.
Как остаться им не покрытым?
Быть оплаканным и забытым,
Словно не приходил и не был…
За оградой этого мира
Биться птахою белогрудой.
Где все узники, конвоиры,
Почитатели и кумиры?
И прощен ли уже Иуда?
И зачем бесконечной Вселенной
Столько страсти, любви и огня,
Для чего ей быть совершенной,
Если мы беспощадно тленны,
Если в ней не будет меня…
***
Сбывается всё. И не только пророчества.
Мой график чудес утвержден поминутно.
И счастье мое неуклюжее топчется
Как слон, растерявшийся в лавке посудной.
Сбываются страны и океаны
На этом извилистом, длинном маршруте.
Бредут караваны, дымятся вулканы.
Сбываются встречи. Сбываются люди.
Звезда вспоминает,как свет ее лился
На ясли, познавшие ритм колыбели.
Сбываются сны и любимые лица,
От первого снега до первой капели
Сбывается всё. Открываются двери,
горят фонари и скрипят половицы.
Сбывается в каждом злодей или гений,
Сальери иль Моцарт. И синие птицы
Сбиваются в стаи несметных желаний,
готовых исполниться и воплотиться.
Сбывается все невозможное с нами,
чему позволяем однажды мы сбыться.
***
Компас сломан. Звезда полярная
Стала вдруг совсем неприметна.
Размагниченной стрелкой отправлена
На четыре я стороны света.
Мне не ведом пункт назначения.
Я не помню, где всходит солнце.
Может, станет моим спасением
Одиночество первопроходца?
За туманом сигнальная башня,
Фонари маяка заколочены.
И никто мне уже не подскажет -
На дороге я? На обочине?
Не известно, на сколько градусов
Отклонилась я от маршрута.
Я на веслах или под парусом?
Ждет покой меня или смута?
Но подсвечены ореолами
Девять заповедей блаженства.
И себя на четыре стороны
Отпускаю я с легким сердцем.
***
Утро осеннее неторопливо.
Что-то ворчит и роняет посуду.
Скатерть рассвета набросило криво
На горизонт. Понаставило всюду
Тазики луж. Не готовит нам к чаю
Солнечный блин, промазанный мёдом.
Прочь отправляет последние стаи
Листьев опавших и птиц перелётных.
Грузно уселось оно на пороге
Нового дня. И, наверное, веский
Повод у утра не чистить дороги,
Небо не мыть, не стирать занавески…
***
Между молотом и наковальней,
Меж неверием и мольбою,
Между призрачным и реальным,
Между громом и тишиною,
Каждый миг заполняя собою,
Каждый вдох заменяя на выдох,
Между отмелью и глубиною
Мы не думаем о панихидах.
Мы не знаем бОльшей обиды,
Чем однажды просто исчезнуть.
И рисуем свои лабиринты
Меж отчаяньем и надеждой.
Все, что сказано и не озвучено,
Что успели понять и принять,
Всё, что даром нами получено,
Так не просто даром отдать.
В лабиринте сломав навигацию,
Меж корыстью и милосердием,
До последней своей вибрации
В ежедневном своем усердии
