ГЛАВА 1. Что-то прекрасное
Сегодня должно было случиться что-то прекрасное. Я проснулась с этим ощущением, за пять минут до будильника, почему-то совершенно бодрой и такой отдохнувшей, как будто проспала часов двенадцать, а не семь, как обычно. В шторы ломился солнечный свет, такой яркий, как будто совсем не в Питере, но я знала, что в Питере так тоже бывает, пару недель в году, в августе. Питер бывает сверкающим, жарким и ярким, как начищенная драгоценность, и именно такой день превосходно подходит для работы с по-настоящему ценными вещами. Для моей работы — я работаю реставратором, уже почти два месяца, и мне нравится с каждым днём всё сильнее.
Мне пока не доверяли особенно серьёзной работы, я по большей части бегала с бумажками и следила за тем, чтобы все сотрудники вовремя получали всё, что им нужно. К самим экспонатам мне даже прикасаться пока не давали, но я могла наблюдать за работой опытных коллег, задавать вопросы, это было так интересно, как будто я продолжала учиться на историка, но теперь мне за это платили зарплату, а домашнего не задавали — райская жизнь.
Сегодня мы с бригадой должны были работать в Петергофе, осматривать скульптуры и оценивать степень износа. Я Петергоф обожала с детства, мне он каждый раз открывался по-новому, хотя я ездила туда чуть ли не каждый месяц, но всё равно не знала всего. К тому же, парки каждый год обновлялись, там запускались новые фонтаны, музеи открывали новые экспозиции, для некоторых экскурсий приглашали историков, которые рассказывали что-то новое. Мне никогда это не надоедало, но побывать там по работе, не как турист, а как человек с обратной стороны, имеющий отношение к созданию этого великолепия — это было что-то невероятное.
Собираясь на работу, я волновалась как перед выпускным, долго выбирала рубашку, чистила кроссовки, вышла пораньше, чтобы не опоздать. На работе нам раздали инструкции, погрузили в фирменный микроавтобус и повезли трудиться, на месте разбили на группы и отправили по маршрутам. Работа увлекла меня, наставник рассказывал тонкости, я что-то записывала, время летело. И день незаметно стал подходить к концу, а того самого прекрасного почему-то никак не случалось.
Наставник сказал мне осмотреть ещё пару объектов и быть на точке к восьми, а до этого погулять где-нибудь, пока он проверит работу других групп, и ушёл. А я закончила работу и побрела к Золотой Горе, медленно и задумчиво — я чувствовала себя немного обманутой, потому что день почти прошёл, а моё предчувствие так и не сбылось. Мимо ходили уставшие туристы, понемногу собираясь на выход, сотрудники парка убирали мусор, осмелевшие белки спускались с деревьев и ходили по дорожкам вразвалочку, точно как я.
Дойдя до своего любимого фонтана, я поднялась на балюстраду, чтобы видеть одновременно парк и залив, полюбовалась облаками и солнцем, которое уже начало погружаться в море, потом развернулась к нему спиной и посмотрела на фонтан — он сверкал. Перед открытием сезона моя фирма отполировала до зеркального блеска каждую пластину каскада, они сияли золотом, похожие на ступени в небо, где стоял Нептун, гордый собой за то, что он — царь этой прекрасной горы. Марлинский пруд отражал это сияние, я стояла на огромном полукруглом балконе, как принцесса Жасмин, за которой вот-вот прилетит Аладдин на ковре-самолёте, но никто не прилетал. Моё предощущение волшебства истаивало, как леденец во рту, от него осталась буквально тонкая сладкая льдинка надежды, что что-то ещё может успеть случиться, но я знала, что надолго её не хватит, поэтому не стала больше ждать и пошла потихоньку вниз.
В саду Венеры было гораздо теплее, чем наверху, где ветер с залива выдувал из-под рубашки остатки тепла даже летом. Здесь, у пруда, был маленький оазис тишины и изобилия, пахло яблоками, ветки клонились к земле под их весом, в кронах шуршали птицы. Всё это великолепие, минуту назад очаровывающее меня, вдруг резко стало раздражать, когда последняя капля моей надежды на чудо растворилась, оставив только послевкусие обманутых ожиданий — деда Мороза не существует, чудес не бывает, ну или бывают, но не со мной. Хотя я так ждала.
Спустившись с небес на землю, я пошла прямо к фонтану, надеясь успеть его сфотографировать до того, как солнце окончательно сядет, у меня на пути стояла статуя богини любви, абсолютно голая, обращённая ко мне тем же местом, что и всегда. Вообще, в Петергофе почти все статуи были такими, у нас с друзьями даже петергофская шутка была — мы приезжали домой и считали, сколько фотографий из парка содержат одновременно наши лица и случайно попавший в кадр прекрасный мраморный попец какого-нибудь древнегреческого бога, победитель всех угощал пиццей. Меня такие вещи никогда не волновали, но именно сейчас это показалось символичным — я ждала чуда, а получила прекрасный мраморный попец, как и всегда в таких случаях. Не такой уж и прекрасный, кстати, совершенно обычный попец. В модельное агентство её бы точно не взяли с такими данными.
Я подходила всё ближе, настроение становилось всё гаже, людей вокруг не было вообще, ни единого человека. Поэтому я подошла к статуе, раскинула руки и пропела:
