Но блеснуть талантами в этот раз было не суждено. Мы миновали всего пару потоков, когда совсем рядом разверзлась жевака. Я предупредить об этом пилота ещё успела, он сменить курс — уже нет.
Жеваки представляют собой завихрения потоков, нарушающие целостность и однородность как их самих, так и соединяющих их мембран. Такие искажения возникают спонтанно — во всяком случае, мы пока не умеем их предсказывать, — существуют недолго и, насколько я знаю, до сих пор толком не объяснены наукой. По-научному это явление называется очень красиво, непонятно и грозно: случайная флуктуация пространственного искажения. Насколько я помню, они даже как-то классифицируются — так же сложно, заумно и с практической точки зрения бесполезно.
Бытовое название гораздо лучше отражает и суть явления, и результат встречи с ним. Жевака затягивает в себя неудачника, «пережёвывает» его пространственными искажениями — тщательно или нет, как повезёт, — и выплёвывает то, что останется. Опять же, куда повезёт: может гуманно вышвырнуть в воду, может впечатать в твёрдую породу, по последнее случается редко. Точной статистики нет, ушедшую в камень амфибию считают пропавшей без вести — найти её невозможно. Вот только бесследно пропадают мои коллеги достаточно редко, а следы жеваки на останках аппаратов сложно с чем-то спутать: так аккуратно и ровно поменять местами двигатель и кабину транспорту или голову и ногу человеку больше ничто не способно.
Некоторые браво рассказывают байки о том, как им удалось увернуться или проскочить без потерь, но обычно это именно байки. Любой геонавт знает, насколько мало шансов действительно {проскочить}, и сейчас я особенно отчётливо понимала, что все россказни «очевидцев» — выдумка от начала до конца.
Потоки скручивались, прихотливо пересекались и обрывались. От этой путаницы, от запредельного напряжения кружилась голова и ломило в висках. Кажется, я сроду никогда не пыталась так быстро обрабатывать такие объёмы информации, аппаратура гавии работала на максимуме и даже тренированный разум неуклонно начал меркнуть. Как успевал реагировать на мои команды и лавировать среди этого безумия напарник, я уже не задумывалась — не хватало возможностей мозга.
А потом катавасия вдруг прекратилась, и нас выплюнуло в ровный спокойный поток. По ощущениям — за мгновение до того, как я отрубилась.
Нам невероятно повезло, причём дважды. Во-первых, вышвырнуло нас в воду, что давало шанс выбраться на поверхность пригодной для жизни планеты. А во-вторых, жевака оказалась слабой и почти «беззубой», полетела лишь часть электроники по внешнему контуру. И хотелось бы списать всё на наше мастерство, но найти проход там, где его попросту нет, не способен ни один профи, так что было это чистой воды везение. С другой стороны, протиснуться там, где пролезли мы, сумеет далеко не каждый..
Теперь я могла немного расслабиться и перевести дух, здесь почти вся ответственность ложилась на пилота. Не знаю, как Юрий умудрялся в ручном режиме вести по заданному курсу вихляющуюся и трясущуюся гавию, но он не только выдернул нас из потока в открытое водное пространство, но даже сумел поднять амфибию над поверхностью и на малой высоте дотащить до берега, оказавшегося сравнительно недалеко — третья удача. Там наш кораблик рухнул и блаженно затих, уткнувшись носом в рыхлый грунт.
Несколько секунд мы оба сидели неподвижно и пялились в пространство перед собой, отходя от случившегося. Впрочем, после маневрирования в жеваке финальный перелёт можно было считать развлечением...
— Ты как? — первым подал голос пилот.
— Это было круто! — выдохнула я, после чего поспешила пояснить, поймав его озадаченный взгляд: — Я не про жеваку, я про то, как ты выруливал.
Землянин с облегчением рассмеялся и чуть откинулся вместе с креслом, разминая пальцы.
— Я рад, что ты в порядке.
— Это только так кажется, — успокоила его я. — Вот сейчас как устрою истерику! Или не сейчас, чуть позже, — добавила рассеянно, краем сознания сохраняя контакт с амфибией и пытаясь выяснить, насколько та пострадала и каковы наши шансы на спасение. — Хм, ну проживём мы в любом случае долго: в грузовом отсеке куча консервов для колонии, система жизнеобеспечения почти не пострадала, в атмосфере присутствует кислород и мы сможем им воспользоваться. А вот найдут нас или нет — вопрос, потому что работают только простейшие сигнальные маяки, связи нет. Следов деятельности человека я что-то не вижу...
— Я, кажется, знаю, где мы, очень приметный пейзаж, — обнадёжил Юрий, разглядывая обзорный экран — внешние камеры, на наше счастье, работали. Точнее, нормально работала одна, но её вполне хватало. — Если не ошибаюсь, эту планету обнаружили стандартов двадцать назад, здесь смертельная для человека концентрация углекислого газа и для жизни она непригодна. Но её не забросили, исследуют автоматическими станциями, орбитальными и не только: очень необычные небелковые формы жизни, достойные изучения. Насколько я знаю, подобные аппараты отправляют отчёты раз в несколько дней, так что уж за месяц нас точно найдут и вытащат.
— Скорее всего, раньше, — предположила я. — О нашей пропаже сообщат, а в таких случаях опрашивают все возможные станции и поселения. Надеюсь, у колонии не случится локальной катастрофы из-за недостачи продовольствия...
