И так я вернулась из волшебной страны. Хорошо, что были дети. Они у меня были хорошенькие и любознательные. Поэтому очень отвлекали маму от горестей. Но стоило мне только оказаться наедине сама с собой, я сразу перемещалась в мир Димы и Юлии Борисовны. Хорошо, что я понимала, что это временно. С каждым днём мне удавалось все дальше отодвинуться от прошлой жизни, с каждым днём я все лучше осознавала, что они ушли навсегда. Но все равно, раз в неделю, я ехала с работы не на автобусе, а на трамвае, выходила на рынке, и шла глазеть на Димины окна. Наверное, надеялась на то, что в один прекрасный момент я увижу, как эти окна светятся и побегу в Димин подъезд, чтобы позвонить в дверь. Этого не случилось. К окнам я периодически наведывалась года два, а потом поняла, что в этом нет смысла.
А жизнь продолжалась. При чем не в очень позитивном ключе. Сначала пришло заказное письмо от родной ЖД. Я думала, что они решили мне рассказать о моей фальшивой справке. И даже успела испугаться. Но железная дорога писала совсем по другому поводу. Эта структура ожидаемо хотела видеть свидетельство о браке. А я бы хотела видеть Витю хотя бы для того, чтобы позвать его замуж. Ну а в мужья он не годится, что делать? Но Витя пока нигде не отсвечивал. Видимо Слава с Димой как-то серьезно его напрягли с паспортом. Ведь я догадывалась, что белые простыни в маминой квартире, он любит по-прежнему, но приблизится к этим простыням ему не даёт участковый. Участковый на тот момент был у нас новенький. Молодой симпатичный мальчик с армянской фамилией. Но он сумел донести до Вити, чем чревата для него жизнь без прописки.
Но это пока было не самое страшное. Самое страшное для меня на тот момент было то, что пушно-меховую базу все таки расформировали. И мы дорабатывали. Меня страшило не то, что у меня не будет денег. Как не странно Юлия Борисовна и Дима, подстраховали меня очень хорошо, и беспокоиться по этому поводу смысла не было. Пока не было. Но мне очень хотелось работать по профессии, которая была прописана в дипломе. Потому что для чего-то же я училась. Но ближайшая действующая пушно-меховая база была в Красноярске, так что надо было думать, где искать работу. Опять же в стране происходили волшебные вещи, вообще мне непонятные. Одно я понимала точно, эти перемены навсегда. Даже в моем возрасте я это видела. Потому что это было видно невооружённым взглядом, моя родная страна просто расклеивалась, а может рассыпалась.
Я стала безработной. И вот в этот волшебный момент появился Витя. Такой обходительно- предупредительный, без претензии и обвинений. Он даже не старался попасть ко мне домой, вот это да! Искал встречи со мной на улице. Ещё интересней. А я добрая и наивная целую неделю не могла догадаться чего ему надо от меня. Он встречал меня, вешал какую-то лапшу на уши, улыбался, не говорил грубых слов, и минут после двадцати общения уходил. Чудеса чудесные. В один момент я даже подумала, что Витюша бесполый ищет интима. Вот уж истинная лохушка. Что должно случится, чтобы Витя почувствовал тягу к женщине? Если и почувствует когда-нибудь, значит женщина хорошо приготовлена! И ее просто можно с аппетитом и удовольствием сожрать! Это наблюдение всей жизни.
Наконец то секрет был раскрыт. Я вспомнила, что у меня на книжке лежат его деньги! Мать моя женщина! Как я могла про это забыть! Бедный Витька, он, наверное, трясся эти все месяцы, которые меня не видел! Но я не собиралась ему ничего говорить, я вела себя как д у р о ч к а. В нашем общении меня поражало одно. Он никогда ничего не спрашивал о детях. Они ему были до фонаря. Что они едят? Как живут? Чем болеют? Это его вообще не интересовало. И пока он выписывал вокруг меня круги, боясь узнать плохие новости о своей заначке, о детях не было задано ни одного вопроса. Почему я считала это нормальным? Почему я не хотела видеть того, что жить с ним не только нельзя, жить с ним опасно.
Но, наверное, деньги ему нужны были очень срочно. Поэтому через неделю он все-таки решился намекнуть мне зачем он здесь. Но у него это получалось как-то неуклюже. Да и вообще вел он себя как-то не так, как всегда. Не давил на меня, не устраивал скандалов, не манипулировал. Надо же! Что с ним случилось то? Почему такой хороший то? И воспитанный. Деньги? Так стоит гаркнуть на меня погромче, и я в три минуты сбегаю до сберкассы и принесу все, что положено. Но он как-то боялся даже про них сказать. А я делала вид, что не понимаю ничего. Меня не щемили, мне не угрожали, меня не били. Ну и нормально. Пусть ищет слова для того, чтобы донести до меня свои желания. Он же носит штаны. Значит может хоть что-то.
Но когда он все-таки разродился, я поняла, чего он боялся. Ему нужна была не только его тысяча , ему, кроме этого, нужны были всё-таки ещё пятьсот рублей. И когда он набрался смелости рассказать это мне, он уверял меня в том, что это сюрприз и подарок для меня и детей. Я прямо умирала от его речей. Надо же! Детей вспомнил в кои то веки! Значит очень деньги нужны! Интересно, для чего? А Витя, после того как попросил у меня денег, ждал только положительного ответа. Деньги у меня были, но те деньги нельзя было давать Вите, они были святыми для меня. Поэтому я думала, как от него отвязаться, а он меня торопил.
