Камилла сидела за столиком в кафе и со скучающим видом пила холодный апельсиновый сок. За окном мелькали прохожие и, несмотря на аномально жаркий день, на улицах города было довольно людно. Вдалеке виднелись пальмы, тянущиеся вдоль песчаного берега, а за ними безбрежный океан. Она, продолжая смотреть в окно отсутствующим взглядом, думала о своем. Точнее сказать, пыталась что-нибудь вспомнить из своей жизни. Месяц назад родственники забрали ее из больницы, в которой она провела недолгое время после аварии, и все что она знала о себе, сказано с их слов. Камилла потеряла память.
Как оказалось, она приходится дочерью Адаму Далтону, крупному бизнесмену. Когда Камилла вышла из комы, в которой провела несколько дней, и впервые увидела своих родных, то не смогла вспомнить ни одного лица. Отец – полный мужчина, с седеющей бородкой и лысеющим лбом, хмуро молчал. Он пристально смотрел на дочь, пытаясь оценить ее реальное состояние. Мать, Ванесса Далтон – высокая, худощавая женщина, с обесцвеченными волосами, заколотыми на затылке в пучок, строгим взглядом голубых глаз, медленно блуждала по всей палате, избегая саму Камиллу. Младшая сестра Илана, рыжеволосая девушка с короткой стрижкой, ростом и фигурой в мать, приветливо улыбалась. Старший брат Эррол – высокий, темноволосый молодой человек, с карими, и как показалось Камилле, недобрыми глазами, не выпускал из рук телефон. Пока он находился в палате, в его трубке постоянно раздавались звонки, которые явно раздражали всех присутствующих. Жена брата Хлоя – стройная сероглазая блондинка, стриженная под каре, на вид примерно двадцати восьми лет, казалась равнодушной ко всему происходящему вокруг. У Камиллы даже возникло ощущение, что они не были с ней дружны в прошлой жизни, до аварии. В палате так же присутствовала близкая подруга Камиллы – Эмма, длинноволосая шатенка с карими глазами, которую она, естественно, тоже не помнила. Та стояла возле кровати, рядом с Хлоей, и страдальческим взглядом смотрела на больную. И наконец, семейный психолог – Юджин Пасс. Он тоже почтил вышедшую из комы Камиллу, своим присутствием. Рыжеволосый, с цепкими голубыми глазами, сорокапятилетний мужчина, не отрывал взгляда от ее лица.
Камилла, в свою очередь, смотрела тревожным взглядом на всех этих людей, толпившихся в больничной палате, и пыталась уловить в их лицах знакомые, родные черты.
Это было месяц назад, а сейчас она сидела в кафе, похорошевшая, с румянцем на щеках, с блеском в глазах, но все еще не помнящая, ни черта. Заботливые родственники не оставляли ее одну ни на минуту, и каждый раз на прогулках ее сопровождал брат или его жена. Но чаще всего сестра и лучшая подруга Эмма, изредка мать. Они тревожились за здоровье родственницы, несмотря на ее протесты.
Взгляд Камиллы остановился на Эрроле, он стоял за окном с телефоном в руке. Ему внезапно позвонили, и он вынужден был покинуть ее на время. Брат нервничал, она не могла слышать слов, но догадывалась по его лицу, что разговор не очень приятный. Он положил телефон в карман и вернулся к столику.
– Извини, мне срочно надо встретиться с клиентом. Это по работе. Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Я могла бы взять такси, – ответила она. – Хочу прогуляться по побережью.
– Нет. Мама будет беспокоиться, и из-за тебя у меня возникнут проблемы с ней.
– Хорошо, – Камилла поставила на стол стакан с недопитым соком, встала и последовала за братом к выходу.
В дверях она столкнулась с крупным пожилым мужчиной в серой рубашке и светлых брюках. На голове его была белая шляпа. Камилла всего на миг взглянула ему в лицо и прошла мимо, на ходу бросив:
– Простите.
Но тут же, остановилась и оглянулась. Выцветшие, серые глаза мужчины, обрамленные множеством мелких морщинок, показались ей знакомыми. Но старик уже скрылся в кафе, и ей пришлось продолжить свой путь к машине брата. Эррол не заметил замешательство сестры, он, стоя к ней спиной, разговаривал по телефону.
– Садись быстрей, – нетерпеливо сказал брат и, не убирая телефон от уха, завел машину.
Автомобиль был с открытым верхом и от быстрой езды, волосы Камиллы развивались на ветру. Они ехали вдоль побережья, и Камилла не отрывала взгляда от одинокой яхты, качающейся на волнах. Сейчас она чувствовала себя вот таким же одиноким парусником, который не имел понятия к какому берегу ему примкнуть. Ведь ни один берег не казался родным.
Камилла расспрашивала всех членов семьи о своем прошлом, о привычках, о друзьях. Но как оказалось, она не имела тут друзей и подруг кроме Эммы, потому что училась в другом городе. Не любила фотографироваться, остались только детские снимки, на которых она не могла узнать себя и вспомнить свое детство. Редкие фотографии, снятые во время учебы, на которых присутствовала она, были, оказывается, выброшены ею в мусорный бак, при переезде на новую квартиру. На вопрос – «был ли у нее парень?» Все пожимали плечами и отвечали, что она сама скрывала этот факт. По словам матери, последнее время Камилла работала в фирме отца, но из-за последствий аварии, он запретил ей даже думать о скором возвращении туда. Саму аварию Камилла тоже не помнила, но та оставила свой след на ее теле. На руке, от локтя до запястья, тянулся шрам от пореза, видимо она поранилась осколком разбившегося стекла. На лице тоже имелось несколько мелких шрамов, но они уже затянулись и стали почти незаметными. Самой большой травмой оказалось сотрясение, сильный удар головой о лобовое стекло. Камилла не была пристегнута, как это полагалось, сама сидела за рулем и, не справившись с управлением, врезалась в дерево. Это все, что она знала о себе.
