Перестук каблучков разносился эхом по пустынной улице, отбивая оставшиеся до моего двадцатилетия минуты. Мне бы сбросить туфли и бежать босиком, но разбрасываться качественной обувью не позволяла совесть, вместе с въевшейся в подкорку практичностью. И вообще, к подаркам принято относиться бережно, особенно когда они от лучшей подруги. Тем более с моим бюджетом я могла бы раскошелиться разве что на бантик от правой туфли, ну, или от левой, не столь важно. Так что беги, Ритка, спасай свой тощий кошелёк, а заодно и жизнь.
— Держи её, держи, — раздавался позади противный мужской голос, с визгливыми нотками.
Такого и приложить чем-нибудь потяжелее было бы не жалко, чтобы не мучил свои барабанные перепонки и мои заодно. Хотя, коты бы, наверное, оценили весь спектр его завываний, особенно в марте месяце, а то и вовсе приняли бы за своего.
— Не уйдёшь, красотка, — вторил ему другой, загоняя меня в тупик между домами. Ну, надо же, сколько лет ждала комплиментов… Дождалась, называется.
Вот знала же, что телефонный звонок в двенадцать часов ночи к добру не приведёт, но всё равно сняла трубку. Лучше бы притворилась, что сплю. Хотя, выбора-то всё равно у меня не было. А всё потому, что единственная дорогая подруженька, которую я знала ещё с тех самых пор, когда мы под стол ходили пешком, должна была со дня на день родить. Что, в общем-то, и произошло, точно под мой день рождения.
Я, конечно, в медицине ни в зуб ногой, но дружеской поддержкой могла обеспечить запросто, особенно когда орала громче чем роженица «дыши, дыши, дыши». Причём, благодаря моим воплям дышали все — и её муж, и она сама, и даже их лысый кот, каким-то немыслимым образом оказавшийся с нами в машине, пока везли нашу дружную компанию на скорой в роддом, откуда, собственно, я и топала сейчас домой.
И зачем только поехала? Муж был рядом, справились бы. Но Машка вцепилась в меня так, что отодрать смогли только рядом с родильным отделением. Зато, уже через полчаса она стала счастливой мамой четырехкилограммового крепыша. Вот что значит дружеская поддержка. Жаль только про то, что придётся идти одной по ночному городу, я как-то не подумала.
Да и что мне могло угрожать на ярко освещённой улице, по бокам которой горели вывески дорогих магазинов? Разве что сердечный приступ от количества ноликов на ценниках, да и то если приглядываться. Так что встретить хулиганов на обратном пути я точно не планировала. Но судьба-злодейка решила иначе и теперь не оставалось ничего другого как убегать, сверкая пятками.
Центральная улица уже давно сменилась тёмными переулками, но я чётко следовала намеченному курсу, выбирая кротчайший путь до скромной пятиэтажки, где находилась моя однокомнатная квартирка, доставшаяся от государства после того, как покинула родные стены детского дома.
Именно там я и подружилась с Машкой — тихой скромной девочкой. В народе таких называют серыми мышками, но что-то в ней было такого… светлого что ли, из-за чего порой приходилось её защищать от товарищей по несчастью, считавших эту чистоту и открытость — слабостью. Были у нас такие, возомнившие себя местной элитой, бравшие без спроса то, что им вовсе не принадлежало. Пришлось доходчиво объяснять, что разбитый нос после такого — это естественный итог. Разбитым он, конечно, был и у меня, ведь фортуна штука такая… изменчивая, но это лишь закалило мой характер.
Вот и сейчас я сдаваться не собиралась вовсе, просчитывая возможные варианты обходных манёвров, но случай и здесь сыграл свою роль, поскольку один из сквозных проходов, ведущий в наш уютный дворик, оказался перекрыт решёткой. И как я могла об этом забыть? Ведь сама же подписывала на днях заявление, составленное нашими мамочками, решившими сделать двор безопаснее для детей. Подписала на свою голову.
В рукопашную так сразу идти не хотелось: всё-таки их двое, а я одна, поэтому развернувшись к преследователям, сделала единственное, что пришло мне в голову — начала опустошать продуктовую сумку. В ход пошли купленные в круглосуточном супермаркете яйца, полетевшие точнёхонько в наглые физиономии преследователей, затем помидоры. Палку копчёной колбасы, которую я прикупила на радостях, бросать было жалко, поэтому я решила использовать её в качестве дубинки.
— Ты, это, девка, совсем что ли спятила? — убирая скорлупки с зелёного ирокеза, о который яйца разбивались не хуже чем о мостовую из-за количества нанесённого на него лака, проворчал любитель комплиментов. — Мы познакомиться хотели, а ты…
— Ну да, ну да, и именно для этого бежали за мной целых два квартала, — усмехнулась я, размахивая колбасой словно битой.
— А что, за такой девахой и десять можно пробежать, — заявил писклявый. — Не каждая отважится гулять по городу ночью, да ещё в бахилах и чепце. Интересно было узнать, вдруг ты из наших.
Из каких именно «наших» уточнять не стала: и так было понятно, что речь, скорее всего, идёт о ролевиках, судя по их одежде, хотя, таких кренделей можно было приписать к любой субкультуре, а вместо этого, осторожно пощупав голову и покосившись на ноги, убедилась в правдивости сказанных слов. Вот же, дурында, как была в роддоме, так и вышла на улицу, даже белый халат не скинув. Вот что происходит, когда выдёргивают ночью из дома и заставляют пережить всё то, что я сегодня пережила за компанию с Машкой. Теперь понятно, почему на меня кассир в супермаркете смотрел, вытаращив глаза. Не каждый день увидишь такое чудо в магазине после полуночи.
