Шум ветра свистел в ушах, ноги скользили по мокрой брусчатке, проваливались в ямы полные воды и грязи. Ледяная морось резала лицо. Руку привычно оттягивала тяжелая банка краски, кислотно-зеленые брызги оставляли след, словно хлебные крошки из сказки.
Еще несколько мгновений назад Винни спокойно подходила к дому после мирного запечатывания бабушки Вдоньи. Она была довольна своей работой и все прокручивала в голове этот не такой уж и геройский поступок.
Допрокручивалась…
Теперь же охотились на нее.
Тяжело дыша, она неслась среди трущоб Кобольда. Сердце гулко билось в груди, под правым подреберьем кололо. Яркие краски граффити смешивались в разноцветные полосы. Резкий поворот в узкий переулок. Несколько кварталов по прямой в тени нависших домов. Разворот. Поскользнулась, банка краски притянулась к земле, завлекая за собой Винни. Чертыхнувшись, девушка поднялась обратно на длинные ноги в массивных ботинках, подобрала банку и помчалась дальше.
Ее догнал запах тлена и затхлой сырости. Краем глаза заметила тень, что прыгнула на нее со стены дома. В последний момент увернулась. Наугад из кармана вытащила жестянку, метнула в преследователя. Сзади раздалось жалобное «дзыньк» – жестянка встретилась с камнями дороги, не нанося вреда преследователю. Винни не сомневалась в этом, но стоило попробовать. Ледяное дыхание коснулось затылка. Винни снова свернула.
А все так хорошо начиналось…
Утро, несмотря на серость неба и промозглый ветер, Винни встретила в хорошем настроении. На острове большую часть времени царствовала такая погода. Распахнув тяжелые черные, поеденные молью шторы, Винни выглянула на улицу. Рукой дотянуться и окно публичного дома Клинышны. Оттуда, сверкнув злобным взглядом, исчез представительный мужчина в сером пиджаке. Стабильность. Чуть наискось – центральная мостовая, единственная широкая улица Кобольда.
Дом Винни находился на перекрестке, самое то. Но вот окна спальни почему-то выходили на публичный дом. Либо проектировщик не ведал, что соседями станет именно Клинышна со своими девочками самого нежного возраста, либо здесь существовала конспирологическая теория, о которой пока не знала Винни.
Смотря на разбитый красный камень публичного дома, Винни подумала, что вышла из нежного возраста далеко и бесповоротно и пошла наносить привычный макияж: черным кругом большие глаза, черным улыбку пухлых губ, темным под скулами – подчеркнуть худобу. Готический, но такой уже привычный. Маска, под которой не видно человека. Два хвоста каштановых волос на затылке. Черный топ с костями на груди, короткие черные штаны и тяжелые боты. Завершить все яркой кислотной оранжево-зеленой курткой на пару размеров больше – дешевая, но теплая, а главное, карманов тьма. За пояс два электрошоковых пистолета и пару кистей, в ботинки метательные ножики в потертых ножнах, в руку банка краски, в этот раз зеленая. Перед выходом дежурная улыбка в треснувшее зеркало, говорят, к несчастью. Что же, Винни и есть несчастье.
Пару раз щелкнув тяжелым ключом, Винни закрыла за собой дверь. Глубоко вдохнула уже полуденный воздух, забитый пылью. Поморщилась – скоро опять мерзкий недодождь. Островитяне определяли это разом на нюх и вкус воздуха. Врожденная, передающаяся с молоком матери, способность.
По широкой мостовой по прямой можно было дойти до главных ворот Нериума. Когда-то давно Кобольд тоже относился к одноименной столице острова Нериум. Да и сейчас, на картах, да бумагах это одна большая столица острова, далеко затерянного в морях и ветрах. В реальности же Кобольд был отчужденным районом бедняков и рабочей силы. Районом, выгнанным когда-то за стену, что построили в одном из противостояний. Стена уже разрушалась, ворота были сняты, а разница между бедными и богатыми оставалась прежней, как и нелюбовь.
Винни нужно было в Нериум, но она решила воспользоваться другим проходом, проходом, что охраняли каменные львы на постаментах. Так меньше идти по Нериуму до нужного места хотя и длиннее, но зато по родному Кобольду. Спустя несколько кварталов и десяток поворотов – дома в Кобольде возникали из земли в самых неожиданных местах и прорастали один в другой под разными углами – Винни вышла ко львам. Преодолев стену и ровный окружной район, зашла в Нериум, что сверкал намытой брусчаткой, прозрачными огромными стеклами домов и просторными улицами. Мимо великолепных построек, штукатурку с которых каждый сезон смывали соленые дожди да сбивали холодные ветра, Винни добралась до единственного парка Нериума.
Деревья, так редко встречаемые на острове, шуршали лысыми кронами, под ногами мягко проваливалась земля, покрытая прогнившей листвой. Необычные ощущения после того, как привык ходить исключительно по камням. Винни брела по дикой природе, которую обустроили редкими скамейками, да потрепанными кормушками для птиц, что никогда не едят из кормушек.
Совсем недавно в этом парке прогуливались две старушки-подружки. Кутаясь в серые шерстяные шали, в одинаково серых шерстяных юбках в большую клетку и серых шерстяных пальто – другого цвета шерсти на острове не сыщешь, а с материка привозили втридорога – старушки мерно шагали, опуская трости в почву. Сплетничали или шушукались, обсуждали новые времена или суставы, что ноют так нещадно на мерзкую погоду острова. Устав, они присели на одну из скамеек, что так услужливо стояли по парку в разброс.
