Нерон. Родовое проклятие

Margaret George

THE CONFESSIONS OF YOUNG NERO

Copyright © 2017 by Margaret George

Оформление обложки Егора Саламашенко

Карты выполнены Юлией Каташинской

© И. Б. Русакова, перевод, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука^>®

Бобу Фейбелу, который много лет назад предложил: «Почему бы тебе не сделать своим героем императора Нерона?»

Профессорам Античности Барри Б. Пауэллу и Уильяму Айлварду из Висконсинского университета в Мэдисоне за переводы и за то, что помогли познакомиться и пообщаться с Нероном.

Моему вдумчивому и проницательному редактору Клэр Зайон и моему бессменному и незаменимому агенту Жаку де Шпельберху, которые с энтузиазмом приняли идею рассказать историю Нерона и всецело меня поддерживали.

Я не в первый раз в заточении, поэтому надеюсь, что оно лишь для виду и новому императору Гальбе скоро понадобятся мои уникальные способности; он втайне пошлет за мной, и я снова буду свободно прогуливаться по залам императорского дворца. Там я чувствую себя как дома. Может ли быть иначе? Я много лет оказываю властям предержащим своевременные услуги.

Я – отравительница. Почему не сказать это прямо? И не какая-нибудь отравительница из старых времен, а настоящий знаток и первая в своем деле. Великое множество людей хотят стать второй Локустой, то есть мной, в будущем. Поэтому-то я и основала академию – чтобы передать свои знания и подготовить следующее поколение отравителей, ведь Рим всегда будет в них нуждаться.

Я могла бы посокрушаться и рассказать, как мне жаль, что Рим опустился до такого, но с моей стороны это было бы лицемерием. К тому же я не уверена, что смерть через отравление – не лучшая из смертей. Подумайте о способах умерщвления, которые предлагает Рим. Вас могут разорвать на арене дикие звери, могут удушить в тюрьме Туллианум[1], ну и самое пресное – могут приказать вскрыть себе вены, и вы истечете кровью, как жертвенное животное. Вот еще! А от хорошего яда я не откажусь. Разве Клеопатра на своем ложе не приняла с благодарностью яд змеи, который сохранил ее красоту нетронутой?

Покойного императора Нерона я впервые увидела, когда он был еще совсем ребенком и носил имя Луций Домиций Агенобарб, данное ему при рождении. Он был в низшей точке своей жизни – брошенное дитя во власти его дяди Калигулы. (Это уже потом он не оставлял меня без дела!) Его отец умер, его мать Агриппина была в изгнании, а дядя часто забавлялся с ним, как со своей игрушкой.

Помнится, он был славным ребенком – впрочем, он всю жизнь оставался славным и умел расположить к себе, – но робким. Его многое пугало, но больше всего – громкие звуки и те моменты, когда дядя неожиданно призывал его к себе. Была у Калигулы такая привычка – посылать за людьми посреди ночи. Однажды он вынудил меня посетить во дворце ночное театрализованное представление, где сам выступал в роли Юпитера. Иногда, как в тот раз, все проходило безобидно. А иногда заканчивалось смертью какого-нибудь беззащитного призванного бедняги. В общем, Нерон (давайте я буду так его называть, как во избежание путаницы называю Калигулу Калигулой, а не Гаем Цезарем Германиком) очень рано осознал, насколько опасен – смертельно опасен – его дядя.

О, какие воспоминания!

Здесь, в моей камере, я ловлю себя на том, что постоянно к ним возвращаюсь. Так легче скоротать время в ожидании того дня, когда Гальба пришлет за мной, чтобы поручить работу. Я знаю, он призовет меня!

Луна, круглая и яркая, освещала озеро – тоже круглое. Из-за этого казалось, будто луна опустилась на землю и многократно увеличилась в размере. Золотистым светом она поднималась вверх по склонам окружавших озеро холмов и превращалась в яркий шар высоко в небе.

Лунный свет заливал широкую палубу корабля. Я сидел рядом с дядей и слушал, как он речитативом возносит хвалы богине Диане, храм которой стоял на берегу. Само озеро для дяди тоже было сакральным.

Помню красные отсветы факелов на лицах окружавших меня людей – они так контрастировали с голубовато-белым лунным сиянием, которое окрашивало все остальное. Дядя был похож на демона в преисподней.

Это все впечатления, промельки ни с чем не связанных воспоминаний. Отражение в воде, факелы, высокий козлиный голос дяди; нервный смех тех, кто был тогда рядом; холодный воздух.

Мне было всего три года, так что неудивительно, что воспоминания столь обрывочны.

А потом передо мной всплыло лицо дяди.

– Что же мне делать с выкормышем этой суки? – произнес он шелковым голосом.

Снова нервный смех. Грубые руки берут меня за плечи и поднимают в воздух. Я беспомощно дрыгаю ногами.

– А вот что! Я принесу его в жертву богине!

Дядя решительно подходит к поручням и держит меня над водой, покрытой рябью. Я все еще вижу волнообразное отражение луны, оно как будто ждет меня.

– Богиня хочет человеческой жертвы, а что может быть лучше, чем этот мой мелкий сородич и потомок божественного Августа? Для Дианы все самое лучшее. И возможно, это послужит искуплением за те времена, когда Август с большим усердием поклонялся ее брату Аполлону. Так-то!