Глава 1. Звонок
Сотовый надрывался, оглашая дом какими-то немыслимыми трелями. И о чем только думали заводчики, ставя на телефон эдакую дикую мелодию. Чтобы хозяева раньше времени схлопотали инфаркт?
Звонил друг семьи Мишка; Лера хотела было взять трубку, но в последний момент передумала и, отнеся телефон Глебу, удалилась на кухню.
Не хотелось слышать, о чем будут говорить мужчины, но радостные вопли мужа все равно просочились сквозь закрытые двери. И судя по возгласам, можно было догадаться, что Мишка собирается к ним приехать.
Лера замерла от такой догадки. Чего это вдруг? Зачем? Почему? Хотелось, очень хотелось увидеть его, но лучше не надо…
– Представляешь, Мишка наконец-то женится! – ворвавшись на кухню, весело сообщил Глеб.
– Да ты что? – еле справившись с волнением, Лера суматошно встала и зачем-то полезла в холодильник. – Я так поняла, что он приехать хочет, – пробубнила она в морозильную камеру.
– Так и есть! Завра выезжает. Попрощаться хочет с нами…
– Чего? – вынырнув из морозилки, Лера недоуменно уставилась на супруга. – Он же женится, а не того самого! Зачем прощаться-то?
Почесав в затылке, Глеб нахмурился, сел на табурет, посмотрел на молчащий телефон и пожал плечами.
– Мишка сам так сказал. Приеду, мол, попрощаться…
– Ладно, сказал и сказал. Когда будет?
– Дня через четыре обещал. На тачке своей едет, – внимательно взглянув на жену, Глеб прищурился. – Нормально все?
– Ты сейчас о чем? – с вызовом ответила та. – Спросить что-то хочешь, или вспомнить?
Лера отлично понимала, этими словами может спровоцировать ссору, но вот не удержалась…
Не смогла…
– Договорились же не ворошить прошлое, – бросил Глеб и, видя, что жена не в духе, вышел из кухни.
А Лере вдруг так захотелось все разворошить, переворошить и вспомнить…
Все, все, до последнего взгляда, до последнего слова, до последнего поцелуя… с ним, с Мишей…
И ту последнюю ночь, когда она все-таки не стала рушить семью и выбрала Глеба.
Выбрала и вычеркнула Мишу из сердца, из памяти…
Вранье! Старалась вычеркнуть, но прошлое то и дело возвращалось в сладких снах и выливалось поутру слезами.
Закрывшись в спальне, Лера достала старые фотки и принялась перебирать их, постепенно возвращая себя в те годы.
Вот здесь ей восемнадцать лет…
Какая же она тогда была худенькая, наивная и смешная…
Глазища огромные такие…
Вот и скажи, куда что делось? Ну, ладно кости мясом обросли, все-таки двое детей, да и возраст неумолимо приближается к сорока. А вот с глазами что случилось? Нет больше тех наивных, сияющих, и несущих в себе зелень морских теплых волн, как любил говорить Мишка.
Где они? Ау?
Кричи, не кричи, а изменилась; увидит ее Мишка, разочаруется, как Василий Денисов в Наташе Ростовой. К чему это она Льва Толстого-то приплела? Ах, да; была светящаяся тростинка, а стала унылая дама. А вот и свадебные фотки…
Как так получилось, что она в восемнадцать лет замуж выскочила? Не думала, не гадала, да и не мечтала как другие девчонки.
С Глебом они познакомились на вечере, который организовал их вуз, пригласив на дискотеку курсантов из военного училища. Бравый паренек проводил ее домой, и на следующий день ждал у подъезда с букетом цветов. Так и стали встречаться…
Глеб у нее был первым. Первое объятие, первый поцелуй, первый секс на квартире друга, родители которого куда-то там уехали. После того вечера Лера стала избегать Глеба. Почему? Да кто же знает…
Стыдно стало за то, что не устояла перед его напором. Прямо измором взял, ей богу и, конечно, никакого удовольствия от секса она тогда не получила.
Неприятность и гадливость, вот эти слова прекрасно описывают то, что вынесла Лера из того вечера. А тут еще недели через три недели поняла, что залетела. Вот так неожиданность! И что за байки травят, что с первого раза залететь невозможно? Еще как возможно!
Поэтому и избегала Глеба, как могла, и сколько могла. Настырный парень все-таки подкараулил и прижал к стенке с допросами, а в чем собственно дело. Не выдержала тогда Лера, расплакалась и призналась, что беременна. А Глеб будто и обрадовался такому известию.
– Тогда женимся! – пламенно заверил он, и слова свое сдержал.
А страсть к сексу проснулась, но немножко позже. Как проснулась и любовь к Глебу, и привязанность к нему, как к отцу ребенка. Все пришло со временем.
Так совпало, когда родился Дениска, Глеба отправили в Чечню. Как Лера плакала, провожая мужа.
– Куда тебя несет, у нас сын маленький, а вдруг что… – захлебываясь слезами, лепетала она.
– Ничего со мной не случиться, – обнимая жену, уверенно отвечал Глеб. – Хочешь к родителям моим иди, поживи…
– Нет, я с мамой останусь…
Вот и проводила, и как в воду канул. Полгода ни слуху, ни духу, ни письма…
Лера уже мысленно и похоронила его, высохла вся, осунулась. Погасла в глазах надежда…
И вот однажды звонок в дверь, а там Глеб стоит. Похудевший, загорелый как черт, но живой!
– Живо-о-ой – жалобно так по-бабьи вскликнула тогда Лера и, повиснув на крепкой шее мужа, чуть ли сознания не лишилась.
А вскоре перевели Глеба на службу в южный жаркий город. Сына решили оставить пока с мамой Леры.
– Вы езжайте, езжайте, – все твердила она молодым. – Обустраивайтесь там, а потом и Дениску заберете. Что ему с вами по съемным квартирам мотаться? Да и я все не одна…
