Ночь и День

Ночь и День
О книге

Подборка «Ночь и День» представлена пейзажно-философской лирикой, где одно перетекает в другое и все взаимосвязано. Этим стихам свойственна плотная метафоричность. Здесь постоянно одушевляется природа: смеется пруд, осенний день сравнивается с рыжим клоуном. Не кажутся инородными такие эпитеты, как горестная буря или упрямая капель, лужи-зеваки или туман-призрак. Предметы тоже наделяются качествами и свойствами живых существ. Так, среди образов – рубцы-провода и плечи домов, лестничные ребра и шрамы строк, удушье лампы и змея скользкой улицы. Корабли похожи на улыбки, подъезд – скалится, а дом дышит жабрами… И вот уже видится вполне логичным то, что в названии поэтической подборки не обычные времена суток. Это, с одной стороны, «день, разорванный на клочья», а с другой – «ночь бескрайняя». Но «бездонная тьма» в любой момент может обернуться «быстротечной черной бездной».

Книга издана в 2025 году.

#Современная проза #Современная русская литература #Стихи и поэзия #Русская поэзия

Читать Ночь и День онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

«Смеялся старый пруд высоко…»

Смеялся старый пруд высоко,
Клыками белых звёзд сияя.
Под взглядом светло-карих окон
Ржал клён, зубастый смех роняя.
И я смеялся, как в припадке,
И ты со мной смеялась рядом,
На сто улыбок остро-сладких
Разбив бутылку с красным ядом.

«Клёны в кармане дворца шуровали…»

Клёны в кармане дворца шуровали,
Ветками нервно царапали стёкла,
Только фальшиво в окошке сияли
Люстры ажурные золотом блёклым.
В зале старинном под стоны гармони
Люди кружились в обрядовом танце.
Падало злато, звеня, на ладони
Бодро снующим во тьме оборванцам.

«День осенний – рыжий клоун…»

День осенний – рыжий клоун
Из норы чердачной вышел
И скатился вниз по склону
Угловатой старой крыши…
У гримасы дома с аркой,
Разразившись смехопадом,
Он в цветных лохмотьях ярких
На дорогу, в лужи, падал…

Трамвай

День усталый к заливу прильнул
Остывающей красной щекой.
По трамвайным путям на луну
Мчит вагончик сияющий мой.
Огоньки за стеклом у виска
Вереницей летят в темноту,
И в небесной крови облака,
Как подушки, лежат на мосту.
За рекой на другой стороне
Мой трамвайчик, звеня на ходу
И ворочаясь, будто во сне,
С небосвода сбивает звезду.
И горит, и смеётся звезда,
Пропадая в густой синеве,
И пылают рубцы-провода
На проспекта цветном рукаве.
За дрожащим стеклом я разбит.
В полусне я к сиденью прирос,
Созерцая, как в небо летит
Стук упрямый трамвайных колёс.

«Есть цвет высокий самый-самый…»

Есть цвет высокий самый-самый,
Он выше тополей
И выше крыш стальных с рекламой
На улице моей.
Он выше самой грозной силы
И лёгкий, словно пух,
Похож на взгляд с рожденья милый,
Но точно слеп и глух.
Оденусь в рваные одежды
И ровно в нужный срок
Покрашу в этот цвет надежды
Бетонный потолок.

«Дом у берега в жёлтую клетку пиджак…»

Дом у берега в жёлтую клетку пиджак
На широкие плечи привычно надел.
Свет от лампы, похожей на старый пятак,
Еле-еле в укромном кармашке блестел.
Сквозь открытую форточку ветер косой
Из чернеющей тучи в квартиру залез,
И машина с багровой, как шрам, полосой
Зачеркнула к холодному дому подъезд.

«День прошлый разорван на белые клочья…»

День прошлый разорван на белые клочья.
Закрыты все двери, огонь догорает…
В сугробах у дома – следов многоточья…
Так рано сегодня зима засыпает.
Белёсые веки, почти человечьи,
Зима опускает, забыв всё на свете,
Следы улетают с дороги навечно,
На снежное облако гонит их ветер.

Двойник

Ночь была тяжела, как раздумья, черна,
Из трубы вылетал светло-серый дымок.
Кто-то сверху на улицу свет из окна
Уронил неуклюже, нажав на курок.
Лунный свесился лоб с небоскрёб высотой
С плеч широких домов над дорогой в тупик
Человека, включившего луч золотой,
На асфальте лежал почерневший двойник.

«Закруглился день крылатый…»

Закруглился день крылатый,
Красной стал большой таблеткой,
По ступеням крыш зубатых
В пасть скатился очень метко…
Меж людей в костюмах строгих,
Чьи зубов острее плечи,
Выливался на дорогу
Полный алой хвори вечер.
По страницам ярко-жёлтым,
Ровно вырванным из окон,
В тьму макая шаг тяжёлый,
Шёл писатель одиноко…

Пиджак

Я сегодня надел свой пиджак выходной,
Где в кармане дыра и бездонная тьма,
А за тьмой свет в окне всё блестит золотой,
И не тает вокруг лет пятнадцать зима.
Пусть пиджак угловат, как за дом поворот,
Где легко в темноте человеку пропасть,
Но под чёрным сукном плеч моих эшафот
Голове не даёт к вам под ноги упасть.

«За городом где-то весь день напролёт…»

За городом где-то весь день напролёт
Небесный шаман в круг сияющий бьёт,
И с каждым ударом луч света на час
Мертвее становится в доме у нас.
Свет белый лежит на полу у окна,
И тень на нём розы поникшей видна.

Подражание

Потолок мой, голодная птица,
Надо мной неустанно кружится,
А внизу распростёрлись поля,
И черна темнота, как земля.
Конь хромой разгулялся в ночи
И копытами в душу стучит.
И набатом звучит под крестом
Стук в чернеющем поле пустом.

«Корабли вдалеке, так похожие…»

Корабли вдалеке, так похожие
На улыбки зубастые гадкие,
Хохотали над тем, как корёжит
И трясёт небеса в лихорадке.
Вырывалась из огненной пасти
Облаков покрасневшая пена,
От болезненной чёрной напасти
Лез закат на прибрежные стены.

«Под чешуёй багровой крыши…»

Под чешуёй багровой крыши
В ночи бескрайней дом плывёт,
Дверями он во тьме гребёт
И жабрами цветными дышит.
Ступени выставив наружу,
Открытый скалится подъезд,
Из самых чёрных бездны мест
На чудный блеск глазеют лужи.
В бездушные уткнувшись глыбы,
Жильцы при свете лампы спят,
Но быстро их часы летят
Продолжить чтение
Вам будет интересно