1. Глава 1.
Глава 1.
(Дора)
- Скорее! Скорее идите сюда! Это как раз то, что вам нужно! Вы ищете именно это!
Работорговец ухватил покупателя за рукав темного сюртука и вежливо, но настойчиво повлек к большой клетке с товаром. Я угрюмо подняла голову и смерила подошедшего господина тяжелым мрачным взглядом. Немолодой, седой, с аккуратной бородкой клинышком, он напоминал врача или писателя. Но был, скорее всего, домоправителем. Ни врачи, ни писатели не приходят на рынок за невольниками, у них нет денег на такую роскошь, как собственный раб.
- Взгляните, господин, на дам и дев! – продолжал работорговец самым масленым тоном. – Это не какие-то шлюхи, пучок за монетку, которых вам продадут у ворот рынка! Этим женщинам вы доверите свой дом и хозяйство, они прекрасные работницы, неутомимые труженицы! Все в руках горит, все ладится, а как вымоют пол да накроют на стол – м-м! Отличная покупка за небольшие деньги, будет радовать вас каждый день!
Седой осмотрел стайку девушек в клетке, скользнул по мне оценивающим взглядом, а потом посмотрел уже внимательнее. Так, словно искал именно меня. Работорговец тотчас же уловил, куда ветер дует, и дернул серебристую цепочку, которая вела к моему ошейнику, вынуждая подняться и подойти к решетке.
- Подойди, Дора. Вот, господин, полюбуйтесь на Дору. Молодая, здоровая, сильная девушка, и нет такой домашней работы, к которой она не была бы пригодна.
Что верно, то верно. Ты будешь пригодна к любой работе, если живешь одна, и положиться тебе не на кого. Я никогда не упускала своего шанса, на это меня и поймали работорговцы. В тот день я шла на работу, уныло глядя по сторонам. Была осень, низкие тучи сыпали мелким раздражающим дождичком, прохожие шлепали по грязи и лужам, а меня ждала очередная смена в колл-центре, где я втюхивала банковские кредиты и с трудом выплачивала собственный. Сперва я не поверила, что вижу в луже пятитысячную купюру. Даже за руку себя ущипнула. Быстро подняла рыжую бумажку, помяла в пальцах – настоящая. Самая настоящая, выронил какой-то раззява богатей!
Господи, как же я, дура такая, обрадовалась тогда…
Купюра оказалась ловушкой, заброшенной из другого мира. Так работорговцы набирали бедолаг, польстившихся на потерянные деньги. Кого только не было в лагере рабов, куда меня привезли после поимки. Люди всех возрастов и цветов кожи, из самых разных стран мира. Всем нужны деньги, и все бросались на купюру, что заманчиво валялась на земле.
Мне не хотелось об этом думать. Не хотелось вспоминать. Я потеряла родину и дом и не могла вернуться. Вот и все.
- Сколько вы за нее просите? – осведомился седой, придирчиво осматривая мою одежду. Эти пестрые тряпки мне выдал один из работорговцев: платью с бесчисленным множеством складок и карманов следовало делать меня яркой и выделять из остальных. Почему-то у здешнего люда сложилось впечатление, что меня купят быстрее прочих девушек, загнанных в клетку.
- Пятнадцать золотых карун, господин, - с готовностью ответил работорговец. – Поверьте профессионалу, такая девушка стоит каждой монеты.
Насколько я успела понять, пятнадцать карун были очень значительной суммой. На какой-то миг мне стало страшно – этот покупатель казался очень приличным человеком, и мне подумалось, что мы найдем общий язык. Что, если он сейчас уйдет? И вдруг потом меня купит какая-нибудь сволочь вроде тех, что вчера набирала девушек в публичный дом? Но седой снова окинул меня пристальным взглядом и вынул из внутреннего кармана сюртука кожаный кошелек. Работорговец довольно смотрел, как покупатель отсчитывает деньги ему на ладонь, а затем молниеносно спрятал полученное и зазвенел ключами.
С меня тотчас же сняли ошейник – теперь за свою покупку отвечал покупатель. Но я даже радоваться боялась: вчера видела, как человек, забравший из нашей клетки пухленькую блондинку-француженку, велел снова надеть на нее ошейник. Так и повел, как собаку. Француженка плакала до тех пор, пока новый хозяин не закатил ей оплеуху. Потом они исчезли из виду, и я не знала, что с ней было дальше.
Этот мир был похож на картинку из книги сказок: дворяне в расшитых золотом камзолах, экипажи на улицах, напоминавших пряничные домики, сторожевые драконы, которые величаво парили в небе – и возможность пойти на рынок и купить живого человека. А потом, допустим, убить его. Никто и слова тебе не скажет, ты можешь делать со своей собственностью все, что захочешь. Мир выглядел сказочным – а был уродливым.
Мне стоило огромного труда скрывать свое презрение.
Седой не стал возвращать на меня ошейник. Получив выписанный от руки чек от работорговца, он взял меня за руку и повел между клеток к выходу с рынка. Я уныло плелась за ним, прикидывая, что меня заставят делать за миску супа. Хорошо, если я буду просто служанкой, а если нет?
…помнится, осматривая меня, один из работорговцев вдруг захохотал, запустив лапищу мне между ног: «Ребяты, да у нас неломанная девка! Ценный товар!» Дома я страшно стеснялась того, что в свои двадцать так и была девственницей – а в новом мире моя невинность спасла меня от надругательства. Девственницы на рынке стоили намного дороже…
