Мы идём по тротуару, ведущему к высокому каменному забору. Несмотря на прохладное августовское утро, мне жарко. Я очень взволнована. Светло-голубое платье до колен, сдержанное и элегантное, кажется мне слишком узким, приходится семенить. Воротник-стойка облегает шею настолько плотно, что хочется растянуть его, не хватает воздуха. Так непривычно, это всё – не мой стиль. Обычно я хожу в свободных футболках и джинсах.
Но сегодня стоит потерпеть. За месяц работы новый босс обещал заплатить немыслимую в моём понимании сумму, её хватит на первый взнос ипотеки. Наконец, мы с дочкой перестанем скитаться по съёмным квартирам. Я безумно этого хочу! А значит, сегодня мне надо непременно произвести благоприятное впечатление. Лёгкий, почти незаметный макияж, волосы собраны в низкий пучок. И платье не выбивается из образа: достаточно строгое, ткань не мнётся и выглядит опрятно в любое время суток.
Только вот обувь не очень удобная…
- Секундочку, - притормаживаю, останавливая дочь.
Задумчиво приподнимаю пятку правой ноги, нащупываю место, где ещё не болит. Новые бежевые балетки не разношены и нещадно жмут. Хорошо, что у Жанны в кармане брючек есть то, что мне поможет. Ставлю поустойчивее рядом сумку-тележку с нашими вещами и, не обращая внимания на возмущённое фырканье, достаю свёрнутый платочек, сразу же подсовываю под свою пятку. Так-то лучше, мне будет легче идти.
Сжимаю маленькую ручку дочери, чтобы продолжить путь. Она не держит обиды, скачет рядом вприпрыжку, с любопытством оглядываясь по сторонам.
- Мам, мам-мам-мам, а здесь, что ли, будет наш новый дом? – с придыханием удивляется она, глядя на огромную крышу, торчащую над забором. Её глаза сияют волнением и интересом.
- Нет, малышка… Только временно, всего месяц, - улыбаюсь, стараясь скрыть собственную нервозность, - я поработаю здесь немного, пока у меня отпуск. А потом снова вернусь в клинику. Не переживай, доченька. Всё будет хорошо.
С той же натянутой улыбкой жму кнопку видеодомофона. Через секунду на экране появляется хмурое лицо охранника.
- Кто вы? – он внимательно разглядывает нас.
Жанна встревоженно затаивает дыхание.
- Доброе утро. Я новая няня, - стараюсь говорить спокойно и уверенно.
Охранник кивает и нажимает кнопку на пульте, впуская нас. Мы проходим сквозь приоткрытую калитку и попадаем к небольшому контрольному пункту.
- Ваши документы, пожалуйста.
Я достаю из сумки паспорт и трудовой договор. Мы оформляли его дистанционно, новый работодатель общался со мной только по телефону и через своего представителя. Поэтому я себя чувствую не очень уверенно.
Но охранник не стал его смотреть. Только сверил данные паспорта с какими-то данными у себя в компьютере.
- Соколова Амалия Сергеевна? – уточнил он.
- Да, это я.
- А это кто? – испытующе смотрит на Жанну, которая прилипла взглядом к преграждающей планке турникета и сосредоточенно тянется к ней языком.
- Моя дочь Жанна, - ставлю перед лицом малышки свою ладонь, невозмутимо продолжая общение, - я согласилась здесь работать только при условии, что она будет жить со мной.
Охранник кивает и возвращает мне документы.
Нажимает на педаль:
- Проходите.
Мы отправляемся во внутренний двор. Как здесь красиво! Аккуратно подстриженный нежно-зелёный газон, роскошные цветочные клумбы, дорожки из натурального камня…
- Ура! – раздаётся громкий возглас.
Я оборачиваюсь. От небольшого, ярко разукрашенного домика, стоящего в тени раскидистых деревьев, размахивая руками, к нам со всех ног несётся Ильяс. Мой бывший пациент, который поступил в клинику с переломом руки после неудачного падения с самоката. Няню, которая с ним была в тот злополучный день, его отец уволил по телефону ещё до момента, как я закончила накладывать мальчику гипс.
- Привет, Лия! Как здорово, что ты приехала! - подхватываю его почти на лету, - Я так рад! Больше не поскучаю!
Мы сблизились за несколько дней, пока он был под наблюдением. Ильяса поместили в отдельную палату, ему совсем не с кем было общаться. Мне поручили не спускать с него глаз. И я старалась развеять его одиночество: мы много разговаривали, играли, читали книги…
- Осторожнее, - смеюсь, взъерошивая ещё больше его непослушные волосы.
Он такой забавный, открытый мальчишка. И улыбка очаровательная. Невозможно не улыбаться в ответ.
- Как тебя зовут? – Ильяс с интересом переключается на мою дочь.
- Жанна, - тотчас откликается та.
- Хочешь посмотреть мой дом? У меня огромная игровая, там много всего: говорящий робот, много машин на радиоуправлении, конструкторы, перчатка-бластер… А ещё кот есть. И даже бассейн.
Дочка умоляюще поднимает на меня глаза.
- Иди, милая, посмотри. Я скоро к вам приду.
Хорошо, что они почти ровесники, мальчик старше всего на год. Надеюсь, детям будет весело вместе. Да и мне будет полегче.
- Здравствуй, - раздаётся за спиной низкий хрипловатый голос.
Я вздрагиваю и распрямляю плечи, чувствуя, как по позвоночнику от шеи разбежались мурашки. Этого не может быть. Наверное, показалось.
Резко оборачиваюсь и замираю, захлебнувшись воздухом. Особенным воздухом, наполненным дубово-терпким ароматом, смешанным с запахом мускуса и снега. Сантиметр за сантиметром медленно скольжу взглядом по пуговичкам белой рубашки вверх, к шее, потом по сглотнувшему кадыку, и точечкам тёмной щетины на подбородке к чётко очерченным губам, которые прямо сейчас изгибаются в лёгкой усмешке.
