В стародавние времена на самом севере земли стояла деревня Зимницы. Была в той деревне семья – отец с матерью и детишки у них: сын Петруша да дочка Панюша. Жили они дружно и горя не знали. Однажды под Рождество, в сочельник, пришли к Петру друзья-товарищи и давай звать его в поле – смотреть, как девки гадают.
– Пошли, Петруша, будет весело! Девушки в поле выйдут женихов кликать, вот мы над ними и подшутим!
Так и зазвали Петра.
Совсем уже стемнело, мороз трескучий на дворе. Долго пробирались мальчишки: то в сугробе увязнут, то в кустах застрянут. Наконец взошли они на крутой холм и притаились за деревьями. Поле перед ними луной освещено: всё видать, как на ладони. А в другой стороне, за речкой, деревня виднеется.
Сели тихо, шелохнуться боятся. Долго пришлось им ждать, и замёрзли уже, как вдалеке снег заскрипел, послышались голоса звонкие. Вышли девицы: в ярких юбках, в тёплых полушубках, в платках нарядных. Переговариваются о чём-то, да и не услыхать. Наконец встали в круг спиной друг к другу и замерли. Каждая в свою сторону смотрит, и заголосили хором:
– Выходи ко мне суженый, выходи ко мне ряженый!
– На свою судьбу гадают, – говорит дружок Петруше. – В какой стороне увидят путника, той девице и ждать жениха.
А девки не унимаются, подпевают, да пританцовывать начали.
– Гляди, как раздухарились, – шепчут мальчишки. – Айда их пугать!
Вытащили ребята из-за пазухи простыни, накинули их на себя и выскочили в поле, стали бегать вокруг девушек и покрикивать. Те испугались, разбежались в разные стороны и быстрей домой. А мальчишки с гиканьем, с криками за ними побежали.
Только Петро остановился. Смотрит он с холма на свою деревню и глазам не верит: стояла на самом краю у речки избушка, никто в ней не жил, да и близко не подходили. А тут свет горит, и сама она будто светится изнутри. Пробежал Петруша через поле и спрятался в кустах напротив. Видит: распахнулись двери, и выходит во двор красавица. Сама в белой рубахе до пят, косы огненно-красные, а в руке факел держит, да такой яркий, что освещает всё вокруг как днём.
Чудно Петруше, смотрит он на неё и не может глаз оторвать. Вслед за ней другая выходит красы неземной: высокая, статная, косы корзинкой уложены, а платье её всё бутонами убрано. Несёт прекрасная дева золотое блюдо и рассыпает лепестки, а они в цветы превращаются. За ними третья девица идёт, серебряные волосы в кокошник сплетены, покрывало блестящее несёт, как из снега оно соткано. Вот встали девицы у реки: та, что вся в цветах, дотронулась до кромки льда – и сошёл лёд далеко вокруг, большая полынья в реке образовалась.
Дивится Петя: ведь правду люди сказывали, что в сочельник всякие чудеса творятся. А тут зима с летом сошлись наяву, посреди ночи день настал!
Вот из избы четвёртая красавица вышла, краше первых трёх! Что-то несёт в руках, Петруше и не разобрать, аж привстал, чтоб лучше видно было. Девица посмотрела в его сторону, точно на него, а сама подошла к остальным трём, высоко подняла руки, а в руках-то у неё – младенец новорожденный! Окунула она его в воду, и заискрилось всё вокруг, и цветы хороводом в воздухе заплясали, и голоса серебряные чуть слышно запели. Обернули малютку покрывалом и вернулись все в избу.
Сразу стемнело вокруг. Долго ещё ждал Петро завороженный, что дальше будет. К речке подошел, а там снова лёд, и снегом всё заметено, будто ничего и не было.
Как вернулся Петя домой, стали его родители расспрашивать, где они с друзьями гуляли, что видали. Как не хотелось Петруше обо всём им рассказать, да удержался. Так никому и не поведал, что было в тот сочельник.
Много времени прошло или мало, а только увидали деревенские свет в окнах той заброшенной избы: зайти посмотреть боятся, вдруг нечистая сила себе избушку облюбовала.
Вот как-то захворал в одной семье младенец. Весь красный, кричит не умолкая. Не знают отец с матерью, что и делать, извелись совсем. Тут слышат стук в дверь. Отворили: стоит на пороге женщина незнакомая, сама статная, по платью моря да реки вышиты, а в косах будто капельки росы искрятся. «Зовут меня Татьяной, – молвила она. – Прознала про беду вашу да пришла помочь». А родители ребёночка завыли, запричитали в голос. Тотчас приказала им Татьяна баню истопить как следует. А как истопили, взяла младенца и заперлась там. Долго ничего не слышно, не видно было. Взволновались уж мать с отцом. Наконец выходит Татьяна из бани, несёт ребёнка, да идёт не к избе, а к речке. Дошла до проруби и окунула туда младенца, сама молитвы причитывает. Потом ещё раз окунула, а после третьего раза сошла краснота с малыша, успокоился он сразу и плакать перестал. В деревне про тот случай прознали и стали звать Татьяну знахаркой. Теперь у кого напасть случится, захворает кто, сразу к ней идут, и она помогает – никому не отказывает.
Раз и к Петруше беда в дом постучалась – мама заболела. Не пьёт, не ест – совсем отощала. С каждым днём ей всё хуже становится. Петро с сестрицей Панюшкой загоревали, не знают, что и делать. Как-то воротился Петруша домой, смотрит: лежит мама на лавке, подле вся семья собралась. Подошёл к ней Петро, и говорит ему матушка:
