Читатель, никогда не надейся.
Автор
Бывают ведь встречи, которые меняют тебя, которые ты никогда не забудешь и, вспоминая их, будешь ощущать послевкусие проведенных минут с человеком. А ведь сколько таких встреч будет за всю жизнь, а?! Но есть особенные, избранные, отличительные. Они как шрамы –на всю жизнь. А у меня этих шрамов… Не все они красивые, не все можно спрятать за одеждой, но есть у меня один, радостный и в это же время грустный. Он еще с юности у меня, лет с семнадцати. Прекрасное было время, прекрасная была осень, хотя на земле лежал уже снег сантиметров-таки десять-пятнадцать да еще и мороз градусов восемь. Правда, это осенью сложно назвать, но по календарю именно она и была. Я так хотел ей и сказал, ты лучшее, что со мной случилось этой осенью… но так и не сказал –ведь был уже снег…
Учился я тогда в десятом классе. Был как все и ученики: прогуливал иногда уроки, домашние задания не выполнял, опаздывал раза по три на недели, а после школы уйдешь с друзьями «прогуляться», так вечером домой и приходишь, весь озябший и промокший, то от снега, а то от дождя. В общем, была у меня нормальная жизнь нормального десятиклассника. Мне она нравилась, я никогда не стыдился, к примеру, что опоздал. Ну опоздал да опоздал, эти двадцать минут ничего не решали, да и не будут решать. Меня за это правда ругали очень сильно. Классная руководительница не сердилась –привыкла –а вот другие учителя весь свой негатив, всё своё плохое настроение выливали на меня. А я сижу, улыбаюсь, как будто ничего и не произошло. В этот момент я думал совсем о другом, так сказать был на своей волне, в своем мире, а что в этом –меня не интересовало. Числа до двадцатого ноября.
День начался как обычно. Я проснулся в восемь часов, хотя уроки как раз в восемь и начинаются. Это была суббота, поэтому я имел право опоздать. Первый урок пропускал автоматически –все равно мозг не соображает, спит в отличии от хозяина. Поэтому я никуда не торопился, спокойно умылся, оделся, плотненько позавтракал –кофе и бутерброд –идеальнее завтрака не существует. К половине девятого я подходил к школе, как вдруг зазвонил телефон. Это был мой друг, Паша Еремин, одноклассник. Я уж испугался, подумал, потеряли меня, хотя он знал, что я задержусь, если так можно выразиться, но как оказалось он тоже не пошел –сестра у него из Москвы приехала, вот он с родителями и встречает ее с вокзала. А меня пригласил провести с ними и еще с парочкой знакомых субботний вечер. Ну я конечно же согласился –тем более на то и существует шестой день недели, чтобы хорошенько повеселится. Мы люди взрослые, понимали, что означает слово «повеселиться», следовательно, настроение уже было веселое, и на оставшихся уроках только об этом и думал, но перед этим я положил телефон в карман и потопал до школы: до нее оставалось три минуты ходьбы обычным человеческим шагом.
Зайдя в школу, я первым делом переоделся, что заняло времени немного, мы, парни в этом отношении метеоры, и направился в столовую, в которой кроме поваров никого еще не было –все ученики еще сидели на уроках и считали оставшиеся минуты до окончания урока. Я вошел, на мой взгляд, в сердце любой школы, в ее сокровищницу, где всегда царит любовь и доброта. Любовь и доброта к пирожкам с вишней. Они были по-райски вкусными и такими нежными, словно родная мать их делала. Это отчасти правда, ведь главным поваром была двоюродная сестра моего отца, которая, бывало, после уроков подойдет ко мне и так незаметно, чтобы остальные не видели, и сует мне в бумажном пакетике мол «на вот, поешь». За это я ее любил. Больше даже чем пирожки. Если бы я ее не любил, кто бы мне тогда их готовил. Пусть даже и в школе. Поэтому, хоть дома я и позавтракал, направился прямиком в столовую. Как и ожидалось, моя тетя, так я ее называл, стояла за стойкой и разговаривала с кем-то по телефону. Как только меня увидела –показала пальцем на поднос с вишневыми пирожками. Рядом с ним стояла и кружка, с нетерпением ожидавшая меня наверное не больше пяти минут, так как чай еще был горячим, можно было обжечься. И откуда она узнала, во сколько я приду?! Удивительная женщина…
Я спокойно сидел пил чай, закусывая любимым пирожком, сидел в абсолютной тишине, иногда прерываемой восклицаниями тети «Да, да, я тоже так думаю», «А еще…» и тому подобное , как прозвенел долгий-долгий звонок с первого урока, я бы добавил к этому еще и долгожданный, как вдруг за несколько мгновений столовая наполнилась целой ратью народа от мала до велика; народа кричащего, орущего, в каком-то смысле даже угнетенного, обиженного, но при этом до страшного веселого, смешного и милого. Я не знаю, правильно ли называть школьников милыми, но мне кажется, они заслуживают этого. Правда не все. Не милые те, кто случайно уронил мой пирожок. Получилось это совсем неожиданно: один другого толкнул, тот запнулся и повалился прямо на меня, я уронил мой пирожок. Ох, сколько злости у меня было, сколько негодования, это на вряд ли возможно описать и передать словами. Это как забрать у маленького ребенка игрушку. Вот такое же чувство было и меня. Кто-нибудь подумает, что я не совсем нормальный человек, но я-то нормальный, просто люблю пирожки, пирожки с вишней. Я был зол. Я не доел. А самый страшный человек, какой? Верно голодный. И не выспавшийся. Второе условие у меня было выполнено, а вот первое… ну это уж образно я говорю. Просто не нравится, когда идет не по плану, особенно не по-своему собственному. Мне ничего не оставалось делать, кроме как идти к себе в класс. Правда, можно было взять пирожок, но перехотелось. Тем более, если что-то уронил, то это обязательно к встречи…
