Если бы хоть кому-то в тот момент вздумалось поинтересоваться Дашиными ощущениями, она бы, смеясь, ответила (при условии, что смогла бы, наконец, научиться думать и вообще... вспомнить значения слов и сам факт того, что словами можно общаться): эйфория. Бездумное осознание себя, парящей в темноте ночи и внимающей голосу феи с обожанием и надеждой. Наконец-то появилась та, что избавит её от тревог и вечного страха! Поможет. Исцелит. Вернёт в нормальную жизнь. И всё станет хорошо...
С блаженной улыбкой, прикрыв веки и окончательно впав в транс, она стояла на поляне, подставив лицо лунному свету и внимая голосу, ставшему для неё самым главным в жизни. Ничто иное больше не интересовало, а потому она не обратила внимания на реплику кого-то ещё, затесавшегося в их разговор. Надтреснутый старческий голос пробормотал:
{– Всё, нинья, дальше ты справишься сама... Смотри, не подведи! А я всё же попробую перетянуть к нам девчонку. Будет отличный резерв. Материнская и дочерняя любовь – лучшие рычаги.}
Удаляющееся хихиканье. Шорохи. Стрекотанье кузнечиков. Долгожданный вопрос:
– Итак... Ты принимаешь мою помощь?
– Да! – радостно выдохнула Даша.
– Я помогу твоей дочери избавиться от недуга окончательно. Но это будет нелегко, сама понимаешь: болезнь очень серьёзна. Мне кое-что понадобится: в довесок к моим силам, так сказать. Чем ты готова пожертвовать ради здоровья своего ребёнка?
– Чем? Да я... Всем! Я бы жизнь за неё отдала!
Скрежет с трудом поддающейся чьему-то толчку оконной рамы за спиной она пропустила мимо ушей. Но вот донёсшийся смешок «феи» показался отчего-то неприятным. Однако в тот же момент голову заволокло пряным туманом, сбивая с мыслей, с толку.
– Жизнь – это прекрасно! – проворковала незнакомка, всё ещё невидимая. – Заметь, я всего лишь спросила, а вот ты... ты предложила, исключительно сама! Но жизнь вся, в полном объёме, будет слишком щедрой платой за разовое исцеление. Магический договор этого не допускает: воздействие и награда должны быть сопоставимы. Мне хватит и половины предназначенной тебе жизни. Согласна?
И в который раз Дашины губы ответили почти помимо её воли: «Да!»
– Отлично! Приступаем!
На поляне стало светло, как днём. Упали на чернеющую под ногами траву жёлтые прямоугольники света: это засияли окна дома, все, разом. И распахнулись.
– Нет уж, погоди! – прозвучал за Дашиной спиной мрачный женский голос. – А ну-ка, сердобольная ты наша, сперва проявись! Н-ну? Договор-то – он глаза в глаза читаться должен! Чай, мы тут не неучи какие, порядки знаем. И Свидетелей обозначь, не забудь. Без них ничего не сработает.
И тут «фея» испугалась.
– Ты не можешь! – взвизгнула она. – Заставить меня…
И умолкла. Похоже, возразить было нечего.
А потом и впрямь проступила в воздухе, зависнув в трёх шагах от Даши, в полуметре от земли. Полупрозрачная, златокудрая, в струящемся белом одеянии, словно и впрямь дитя потустороннего мира. Но не фея, а злая пакостница фейри, о скверных повадках которых ходили легенды. И как Даша повелась на её вкрадчивый тон, на мороки, на..?
У неё закружилась голова. Что вообще происходит?
Тяжёлая тёплая рука легла ей на плечо.
– Она моя гостья и под моей защитой.
Баба Люба?
Гостья тем временем опомнилась.
– Ты не можешь отменить сделку! Она сама согласилась!
– Потому что вы на неё надавили, – возразила Дашина заступница. – И выманили за границы моего периметра!
– Верно. Но я не ломала волю, принуждая к согласию на что-то, противное её совести и нравственным установкам, так? Это ведь её заветное желание – видеть дочь здоровой! И согласие на помощь, и предложенная плата – всё от неё, всё добровольно, так?
Даша оцепенела. Что происходит? Помощь? Плата?
Договор?
Кажется, её подвели к чему-то страшному, нехорошему, масштаб которого она пока не в силах понять, лишь всеми печёнками ощутила приближение катастрофы.
А главное – пресловутая точка невозврата, похоже, пройдена.
Но разве...
... она не права? И здоровье Ксюши – не самое для неё главное на свете?
... а плата жизнью... Да нет, ерунда, не убьют же её тут... Смысл? И как это – расплатиться половиной жизни? Убьют, но не до смерти, наполовину? Бессмыслица. Как так можно? Кому вообще это нужно?
От страха и непонимания её затошнило. Кажется, никогда в жизни она не была настолько близка к обмороку, как сейчас. Но сильные пальцы бабы Любы впились в плечо, через них хлынули холодные ручейки, бодрячком разбежавшиеся по всему телу...
... и заставившие оцепенеть. Потому что вслед за зарядом бодрости пришло и отрезвление. Эйфория, туман в голове, напускная (теперь уже ясно) жалость к себе – всё вдруг развеялось.
– Держись, Дашка, – шепнули ей. – Ты крепко увязла, а главное – не знаючи, подтвердила предварительный магический сговор. Придётся соглашаться и на окончательный. Иначе откату, который на тебя с Ксюшкой падёт, не позавидуешь. Даже я не отведу. Принимай основной Договор, чего уж тут.
{«А уж я прослежу, чтобы всё прошло по правилам».}
Последняя фраза прошуршала только в голове у Даши: видать, для чужих ушей не предназначалась. А вслед ещё прилетело:
«Соберись, Дашутка! Нам главное - этих пакостниц спровадить, руки себе развязать. И тогда я всё объясню. Просто скрепи сделку. Она для тебя нехороша, но мы своё вернём. Слово даю».
