Чёрные языки пламени. Ледяные, бескрайние, беспощадные. И пустота. Огонь сжигает прошлое, испепеляет настоящее, гасит искры будущего. Ничто не имеет смысла. Всюду – лишь парализующая тишина, и где-то вдали сияют чёрные глаза Авроры. Что она думает? Зачем? Зачем пламя? Зачем?
Безликий Извечный Огонь пожирает жизнь Вселенной. Уничтожает всё. Холодным чёрным пламенем.
Спустя долгие-долгие годы.
А пока…
* * *
Она достаточно взрослая, чтобы начать. Дольше тянуть не стоит: став старше, она уже не примет происходящее с лёгкостью. Важно, чтобы её психика осталась ясной. Выдержала все испытания. Но сначала они должны показаться увлекательной и волнующей игрой.
Посильное испытание для девочки-подростка. Спасение близкого? Но нельзя слишком уж её волновать. И ещё неплохо бы преподать урок о ценности всех членов семьи, даже тех, кто записан в постоянные раздражители…
Итак, сейчас жребий будет брошен. Но она не сможет испугаться собственной кошки. Она к ней привыкла. Полагаю, она и вовсе будет в восторге первое время. Мощь, похищенная у Хранительницы Зла, в руках экзальтированного подростка. Но никто и не найдёт камень здесь. Нельзя делать ничего, по-настоящему привлекающего внимание, пока девочка не научится защищать то, что ей досталось.
Главное не спешить. Слишком многое на кону… Я должна успеть собрать паззл, который готовлю с 1822 года…
Очень важны друзья, особенно в начале пути. И чтобы поддержать, и чтобы не всегда чувствовать себя самой несведущей. Надеюсь, что не ошиблась с выбором первых. Кто-то чуть старше и опытнее, в роли куратора. Кто-то, кого можно наставлять и взять под защиту, для уверенности. И кто-то, в кого нельзя не влюбиться, – потому что эта загадочная хворь помогает сносить любые дикости вокруг заражённого ею. Недаром я берегла принцессу от мужского внимания столько лет…
Совместные приключения быстро сплотят костяк моей команды.
Настал час, которого я жду почти две сотни лет. Ради которого покинула свой разрушенный дом когда-то. Первый настоящий шаг на путик к освобождению Вселенной от гнёта. Такой незначительный, что его никто не сможет заметить.
Шаг за шагом мы придём к цели.
Освободимся.
Я – кошка. Рыжая говорящая кошка со скверным характером. Шестнадцать лет живу на этой планете и всё ещё плохо понимаю людей. Особенно Аню, хотя уж кого-кого, а её должна знать вдоль и поперёк, со всеми потрохами. Я, собственно, и думала, что знаю. Уверена была. Такая мудрая кошка, у которой всё под контролем. Будущее не пугало меня ничуть, но оно застилалось туманом лет. Теперь там не туман, а знак «Стоп».
Со вчерашнего дня я в такой растерянности, что готова выть на луну, но я не собака, а кошка. Впрочем, это могло бы стать эксцентричным вступлением.
Как рассказать? Ей почти шестнадцать, а она увлечённо играет куклами Барби и вырезает из бумаги русалочек. И тут я, с историей об Авелило́не и прочей небывальщиной. Она, конечно, будет в восторге, но ни за что не отнесётся к этому серьёзно. Девочка может в ближайшие дни погибнуть, и всему виной одна только я.
Нужно было сниться ей много лет, постепенно настраивать, прежде чем действительно заговорить. Выдавать обрывки прошлого как кусочки головоломки в особых случаях и после длительной подготовки. А теперь… Мне известно о ней всё, но я не представляю, что произойдёт завтра. Как она справится. Да что уж, я сама понятия не имею, как справиться с этим. И к тому же уверена, что ничего не выйдет. Почему сейчас? Кто это был? Куда оно делось? И что может поделать моя подопечная, которую нам с её земной матерью так и не удалось воспитать серьёзной?
Глава I: К чему снятся кошки
– Свет, у нас осталось три пельменя.
Аня в небольшой абсолютно белой комнатке: стены, пол и потолок, нехитрая мебель, даже два торшера и ковёр почти сливаются в однотонное марево. Кое-где в покрытии зияют дыры: за ними видны перевитые корни неведомого растения. Посреди стола яркое пятно разорванной упаковки пельменей с тремя подтаявшими сырыми комочками теста.
В кресле перед Аней съёжилась бледная женщина со впалыми щеками. Её ядовито-розовый топ и потёртые синие джинсы придают своей обладательнице некоторую живость, но внешний вид оставляет желать лучшего.
Эту женщину зовут Свет. И они с Аней хотят есть. Уже очень давно.
– Нужно выбраться, – говорит Аня, не сводя взгляда с неаппетитных, но вожделенных остатков пищи. – Это просто смешно.
– Ты знаешь, как, – едко бросает Свет, тоже гипнотизируя припасы.
– Есть ещё вариант.
Свет поднимает глаза от пельменей.
– Умереть, – веско объявляет Аня.
– Я не могу умереть, – кривится Свет.
– Зато я могу.
Подрагивающими от голода руками Аня берётся за матерчатый пояс своего платья и пытается развязать тугой узел. С алой розы, продетой в него, от лихорадочных движений отлетает лепесток. Пояс не поддаётся.
– Веришь, что сила, запершая здесь меня, пропустит могильных ящеров? – наконец цедит Свет, окидывая собеседницу брезгливым взглядом. – И что ты станешь там делать?
Аня не отвечает, пытаясь совладать с узлом. Свет передёргивает плечами и подаётся вперёд, пододвигая к себе остатки пищи. Но не трогает её.
