Хотел сохранить в двухтомнике то, чем была богата наша жизнь. Иногда удавалось жить высоким штилем. Да, это был театр, музеи, путешествия, любовь к своим близким, письма, встречи, долгие разговоры, попытки радоваться мелочам и деталям. Попытки ворваться в осеннее утро, ощутить тепло дня, приблизиться к вечеру, к его тайне, ощутить ночь, разгадать её сны – просто жить.
В прошлом веке особенно нас сопровождало тепло и надежда. Надеяться – значит верить. Верить – значит идти дальше. Идти дальше – это значит учиться. Всегда, в любом возрасте. Но, чтобы идти дальше, нужно остановиться, оглянуться…
В иностранной литературе печатаются вновь найденные письма Ивана Тургенева к Полине Виардо. Письма – часть моей книги. Письма о любви, о преданности, о высоком чувстве через всю жизнь. Об этом второй том.
Понедельник, 24 июня 1850. Париж.
9 часов вечера. Итак, это последний мой вечер в Париже, милая и добрая м-м Виардо. Завтра в это время я буду уже на пути в Берлин. Не стану говорить Вам о моем отчаянии, о моей грусти: Вы и так можете их себе представить, а мои слова только бы огорчили Вас ещё больше. Всего себя я могу выразить в одном слове: прощайте. Я оглядываюсь вокруг, перебираю мои воспоминания, вплоть до самых незначительных, – рассказывают, что эмигранты, уезжая в Америку, собирают весь свой скромный скарб, так и я увожу с собою, как сокровище, все свои воспоминания. Если Вы, в свою очередь, пообещаете вспоминать обо мне – я, кажется, легче перенесу разлуку – с меньшей тяжестью на сердце. Когда Вы вернётесь в Куртавнель, обещайте мне приветствовать от моего имени эти дорогие стены – и когда, сидя на крыльце в прекрасный осенний вечер, Вы будете смотреть, как качаются вершины тополей во дворе, – подумайте, прошу Вас, о Вашем отсутствующем друге, который был бы так счастлив находиться среди вас. Что касается меня – мне не нужно обещать Вам часто думать о вас; ничем другим я и не буду занят; я представляю сам себе, как я сижу под старыми липами моего сада и, обернувшись в сторону Франции, шепчу еле слышно: где они, что делают они сейчас? Да, я хорошо сознаю, что оставляю своё сердце здесь. Прощайте, до завтра.
Вторник, 8 часов утра.
Здравствуйте, последний раз во Франции, здравствуйте, дорогая мадам Виардо. Я почти не спал; я просыпался каждую минуту и чувствовал, что грусть не оставляет меня и во сне.
Я жду сегодня письмо от Вас и от Гуно; я просил его прислать мне «Вечер» и «Ламенто». Помните ли Вы? Но нет, я ещё не могу находить очарование в этих трех словах, может быть, позднее, но не теперь. Я получу от Вас письмо, не правда ли?
Вы не поверите, какое удовольствие доставило мне Ваше триумфальное возвращение. Прошу Вас, когда Вы будете писать мне в Россию, сообщайте все малейшие подробности Ваших выступлений – вообще, больше подробностей. Лучший способ сократить расстояние – не считаться с ним. Подумайте об этом. Уверяю Вас, что слова, вроде таких, например: «Сегодня утром я встала в 8 часов и завтракала у окна, открытого в сад», уничтожают порядочно лье, а их будет много между Вами и мной.
Двумя часами позже.
Голова моя горит; я чувствую себя потерянным от усталости и горя. Плача укладываю свои чемоданы – я потерял голову, – я, право, не знаю, что пишу. Я Вам послал свой адрес – напишу Вам из Берлина. Прощайте, прощайте; целую вас всех – Вас, Виардо, – будьте благословенны, мои дорогие и добрые друзья, моя единственная семья, вы, кого я люблю больше всего на свете. Спасибо за ваше милое, доброе письмо, нет слов сказать, чем было оно для меня, – тысячу раз да благословит вас Бог. Пора кончать, пора – пора. Итак, смелее – и с надеждой. В последний раз придите в мои объятия, чтобы я прижал вас к сердцу, которое так любит вас, мои хорошие, милые друзья, и прощайте. Я вручаю вас Господу. Будьте счастливы. Я вас люблю и буду любить до конца моих дней. Я обнимаю и Мануэля и леди Монсон, если она мне это позволит. Прощайте, прощайте.
Ваш И. Тургенев.
Р.S.: Я иду к Луизе; отнесу ей немецкую книгу, чтобы она тоже вспоминала отсутствующего друга. Ах, я так люблю вас всех! Теперь я чувствую это больше, чем когда-либо…
Каждый раз, возвращаясь к книгам, авторам, которые становятся твоими, важной частью тебя самого, проникаешься и подробностями их жизни: письмами, архивами, в которых так много милых мелочей и пронзительных деталей, историй любви.
Перечитывая Тургенева, я вновь возвращаюсь к его письмам Полине Виардо. Обращаясь к Пастернаку, понимаю, что его письма и письма его адресатов – это отдельные главы отдельного романа. Письма Чехова – несколько отдельных томов.
