Я прищурился от ярких лучей солнца, которые вплетались в светлые волнистые пряди моей сегодня невесты, делая её ещё более похожей на ангелочка, чем видел всегда. В совокупности с кремовым воздушным платьем, которое она выбирала без малого несколько недель, образ становился максимально завершённым. Заметив мой восхищённый взгляд, Элисса покружилась, взметая длинным, с блёстками подолом миллионы солнечных зайчиков вокруг себя и открывая такие же блестящие крохотные туфельки. Затем остановилась, кокетливо откинув на плечо уложенные волосы, чтобы продемонстрировать мне почти полностью открытую спину, и хитро обернулась:
– Скажите же, я красивая?
– Очень, – закивал я, а руки зачесались, чтобы потрогать… и снять с неё этот потрясающий наряд, заодно увидеть, что там под ним. Ведь судя по выражению её личика, там нечто, что мне понравится ещё больше свадебного платья.
Девочка звонко рассмеялась и сбежала со ступенек крыльца, влетая прямо в мои объятия. Даже не притормозила, уверенная, что я поймаю, подниму и покружу, как она любит. Элисса часто говорила, какой я сильный, огромный, как она чувствует себя со мной под надёжной защитой. Всем своим поведением всегда это показывала. И счастливее меня в мире вообще никого не было. Потому что она со мной счастлива.
Я же хотел сделать её ещё счастливее, именно поэтому наша свадьба состоялась спустя больше четырёх лет совместной жизни. Пусть и настоящим мужем я ей стал сравнительно недавно. Правда, она сама об этом не догадывалась, будучи уверенной что так у нас было всегда, а я просто потерял все до единой наши фотографии. И угрызения совести меня не мучали. Разве что самую малость. Но глядя на её радостную улыбку, готов был солгать снова о чём угодно, придумать ещё и не такое.
Все документы были в порядке, поэтому ЗАГС нам был уже не нужен. Я только уточнил, хочет ли пара туда, и получив ответ, что там, наверное, ничего интересного, успокоился. А вот праздник был нужен точно. Его-то мы и организовали в небольшом закрытом ресторанчике на берегу реки. Вот только когда составляли список гостей, выяснилось, что звать особо и некого.
Близких друзей, которым можно было бы доверять, у меня не было. То есть был Эмин, но последние года два я о нём уже ничего не знал. Волчонок, наверное, был единственным для меня, подходящим под звание «друга». А у Элиссы и вовсе не было знакомых и родственников. Она считала пока, что не помнит их, а я не особо интересовался. Хотя то, что она жила в интернате, пришлось сказать. Ведь заявлять, что не знаю ничего о родителях своей жены, было бы совсем тупо.
К моему счастью, она не так уж сильно расстроилась. Понятно, что и рада уж не была этой информации, но ответила, что зато у неё есть я. И я подтвердил, что да, я есть, и я её семья. Кажется, такое положение вещей её устроило. Хотя немного огорчило отсутствие подруг. «Ведь у всех есть подруги».
На это я ей вполне серьёзно заявил, что у меня нет никаких подруг. И она долго смеялась, опять ударяя меня ладошкой по плечу и заверяя, что я просто невероятно весёлый, забыв о причине своей печали. Вот так из хмурого и делового главы прайда я легко превращался в того ещё «весельчака», не прилагая к этому вообще никаких усилий.
Когда-то Эрдан дал мне совет больше шутить с парой, и я честно пытался это делать. Но ничего не выходило. На все мои попытки она реагировала хмурым взглядом, уточняя, что именно кажется мне весёлым. Теперь же Элисса могла принять за шутку почти любое моё высказывание, мне оставалось только подыгрывать, что так оно и было запланировано, что я ну ооочень остроумный и забавный малый.
Мне самому было вообще без разницы, главное, что ей комфортно и радостно со мной. А то, что в итоге на нашем празднике присутствовали только Эрдан с Мией, их дочка, наша домоправительница («Ну как же, Эрнард, она же как член семьи!») и несколько ребят из охраны с парами (с жёнами – для Элиссы), это не казалось ей проблемой.
Я сначала переживал, что она расстроится, что некого особо звать, но Элисса заверила, что главное, чтобы я сам был. И фотограф. Конечно. Это же самое важное. Мне же строго-настрого было наказано красиво позировать и делать приветливое лицо. Я только усмехался и не спорил. ПОЗИРОВАТЬ для фотографий на собственной свадьбе! Кому расскажешь, не поверят. Сам себя не смог бы раньше представить в такой ситуации. Но ей были очень нужны красивые фотографии. А значит… буду позировать.
Под внимательным контролем Элиссы мне был куплен настоящий свадебный костюм. И даже заказана бутоньерка – такая фиговина из мелких цветочков, которую нужно было воткнуть в карман пиджака. Я охренел, но не спорил. Тем более, что Элисса сказала, что мне прям очень идёт.
Правда, глядя в зеркало я видел здорового мужика в слишком уж нарядном костюме с цветком и… серёжкой в ухе. Которая ей нравилась особенно. И если сначала подумывал снять эту штуку, авось не заметит, то когда пара, по совместительству жена и ещё по одному совместительству сегодня вот невеста, начала частенько целовать меня именно в ухо, поддевая её язычком… В общем оставил я её. И ничто не заставит теперь убрать. Пусть только целует.
