Отсутствующие

5 месяцев назад

– Дорэти, прекрати пялиться, – шикаю на подругу, которая не сводит глаз с парня прямо перед нами.

В самый разгар футбольной тренировки, и мы пришли посмотреть её по приглашению этого самого парня. Вот только в то время как я сдержанно наблюдаю за ходом игры, параллельно спрягая французские глаголы в своей тетради, моя подруга Дорэти чуть ли не визжит каждый раз, когда мяч попадает к Оуэну: он стоит в трех метрах от нас. И именно он пригласил нас сюда. Точнее, он позвал Дорэти, а та притащила меня «за компанию» и потому что «я не могу пойти одна, а ты моя лучшая подруга».

Когда игра заканчивается, мы вместе с, должно быть, половиной школы едем на пикник у озера. Сегодня отличная погода, впереди выходные, и пропускать первое настоящее яркое солнце было бы непростительно. Поэтому, когда Дорэти тащит меня и туда, я почти не сопротивляюсь, несмотря на то что мне уже порядком надоело её помешательство на Оуэне.

Последние пару недель наша дружба и всё общение сводится только к тому, что она рассказывает мне, как невероятно он хорош, и задаёт вопросы о том, как она выглядит. Все наши встречи теперь проходят только там, где есть хотя бы малейший шанс встретить Оуэна. В некоторые моменты это переходит все границы, и я чувствую испанский стыд за свою подругу, но она не слушает моих рассуждений. Так что теперь я просто следую за ней, пытаясь спасти от позора своим молчаливым присутствием.

Когда мы приезжаем на пляж, все начинают активно обустраивать место для веселья. Из ниоткуда появляются стол и стулья, невероятное количество пакетов еды и алкоголя. Я слегка морщу нос: всё это не совсем мой формат. Я бы предпочла прогуляться в парке, а если пикник, то не такой массовый и безудержный. Так что я беру книгу, которую взяла с собой, и располагаюсь в отдалении от всех.

– Привет, – моё уединение прерывает чей-то голос. Его владелец тут же появляется в моём личном пространстве и усаживается прямо рядом со мной на крошечный плед, который я расстелила. Я удивлённо поворачиваю голову и узнаю Оуэна.

– Привет, – рассеянно верчу головой в поисках Дорэти. Она была бы просто счастлива его внезапному появлению, в отличие от меня.

– Почему ты тут одна?

– Предпочитаю более уединённый отдых. Большие тусовки не для меня.

Оуэн улыбается и, откидывая волосы со лба, отвечает тише:

– Но ты всё же здесь.

– Верно. Дорэти хотела пойти.

Взгляд Оуэна меняется на отстранённый, он отворачивается. Мне не нравится это: его перемена при упоминании подруги. Я хочу, чтобы он скорее ушёл.

– Ах да, милашка Дорэти. И где же она сейчас?

– Кажется, играет в волейбол.

– Окей, – протягивает он нараспев, – подожду здесь.

Оуэн лениво откидывается назад и опирается на локти, подставляя лицо солнцу. Он красив и прекрасно осведомлён об этом. Именно это делает его максимально непривлекательным для меня. Думаю, добрая половина присутствующих девушек сейчас пялятся на нас и осыпают проклятиями мою скромную персону. Наблюдая за его расслабленной позой и ленивыми взглядами, я задумываюсь о смысле этой сцены. Сейчас он просто флиртует, зарабатывая ещё одну звезду на свой фюзеляж: похоже, для его эго необходимо, чтобы все девушки в радиусе пяти километров были без ума от него. Именно поэтому его интерес к Дорэти сейчас утрачен – её обожание уже получено, уровень пройден.

Чёрт, он внёс сумбур в этот прекрасный день. Теперь мне предстоит непростой разговор с Дорэти. Надеюсь, её симпатия к нему прекратится и не будет стоить нам дружбы.

Оуэн подмигивает мне, прерывая мои мысли:

– Что читаешь?

Как воспитанная девочка, я отвечаю. А затем поддерживаю этот бесполезный разговор и даже наслаждаюсь им на самом деле. Потому что оказывается, Оуэн не только красивый эгоистичный спортсмен, он ещё и обаятелен и умён. Так что, когда его зовут друзья присоединиться к игре в пивопонг и он поднимается, так и не дождавшись Дорэти (он ведь и не ждал её, верно?), я чувствую какое-то разочарование от его ухода.

Вечером, ложась в постель, я осмысливаю всё, что происходило последние две недели, и прихожу к выводу, что только слепой бы не заметил интерес Оуэна ко мне. И только тупой бы не сложил два плюс два – Дорэти он просто использует.

А я, как человек, вдруг понявший всё это, оказываюсь в этической ловушке. Потому что дорожу дружбой Дорэти, с одной стороны, и, откровенно говоря, испытываю симпатию к Оуэну, с другой.

Следующие две недели проходят в моих бесконечных спорах с самой собой. Я даже несколько раз заговариваю с Дорэти, чтобы всё ей объяснить, но в последний момент каждый раз меняю курс. Так что собственная совесть откусывает от меня по кусочку каждый раз, когда мы видим Оуэна.

А видим мы теперь его ещё чаще. С приходом тепла мы часто обедаем на газоне – мы в выпускном классе, учиться осталось всего пару месяцев. Учителя закрывают глаза на такие наши шалости, как еда вне столовой.

Поэтому мы собираемся в небольшие кучки, и два выпускных класса располагаются рядом друг с другом. Оуэн и его друг Билли почти всегда садятся с нами. При них Оуэн никогда не заговаривает со мной. Но я часто ловлю его лукавый взгляд или как бы случайное прикосновение. В этом я чувствую двойственность и нечестность, но продолжаю ничего не делать. А он будто проверяет границы дозволенного. Однажды Билли и Оуэн приглашают нас с Дорэти на двойное свидание. И мы, конечно же, соглашаемся. Вот только официально это выглядит так: Оуэн с Дорэти (которая настолько вне себя от счастья, что к концу уроков я почти ненавижу её голос), а я иду с Билли (который равнодушен ко мне буквально так же, как я к нему, разве что он надеется на что-то с моей стороны, впрочем, однозначно зря).