Наконец-то мы нашли друг друга – удача и я!
Все греет душу, радует глаз: большое открытое пространство моей новой квартиры, вид из огромных, во всю стену, окон пентхауса в красивом современном комплексе, на берегу Москвы-реки.
Я смотрю на воду. Теперь я делаю это часто. Огонь и вода не надоедают. Спасают от одиночества. Днем отсюда видны белые пароходы. Я провожаю их взглядом. В мелких окошечках чья-то чужая жизнь, счастье и несчастье.
Внезапно низкие тучи заволокли темное свинцовое небо. Оно слилось с водой и оттого казалось зловещим. Сверкнула молния. Откуда-то издалека донеслись раскаты грома.
Я лежала в темной комнате на диване, уютно закутавшись в плед.
На светящемся телевизионном экране в глубине комнаты что-то пело, плясало, развлекало. Неожиданно яркая картинка исчезла, и диктор скорбным голосом произнес:
– Мы прерываем передачу в связи со срочным сообщением. В 11 часов утра по московскому времени над Эгейским морем произошла авария пассажирского самолета «Боинг-737», вылетевшего из Шереметьево-2.
Появилось компьютерное изображение катастрофы. Воздушный лайнер, сделав пируэт в воздухе, резко накренился. Почти касаясь крылом воды, он неуклюже попытался оторваться от голубой глади, но не смог. Медленно и страшно тяжелая громадина стала уходить под воду.
– Официальная версия – человеческий фактор. Летчик, по всей видимости, не смог справиться с управлением, – продолжил сообщение диктор. – Хотя есть и другие предположения. К поиску подключены международные силы спасателей. Черный ящик пока обнаружить не удалось. Список находившихся на борту рейса 428, который нам предоставила летная компания, вы сейчас увидите на экране.
Вздохнув, я поискала глазами пульт: «Не хочу знать! Мне этого не надо! Сил нет, одни катастрофы и убийства. Своих неприятностей предостаточно!»
Разноцветные кнопки серебристого «спасательного круга» блеснули в полумраке. Но указательный палец застыл в воздухе. В алфавитном списке пассажиров, медленно тянувшемся на экране, я прочла:
«Костецкий Сергей.
Костецкая Даша.
Костецкая Мария».
Не может быть! Сбросив уютный плед, я вскочила с дивана и вплотную подошла к телевизору, всматриваясь в мелкий шрифт. Нет, не ошиблась!
Это были мой бывший муж и его новая семья.
Через секунду список исчез, словно наваждение. Следом появился телефон «горячей линии».
Пытаясь отогнать охвативший меня ужас, я отвела взгляд. Делать так приходилось часто, когда неприятное через телевизионный экран, обретая реальность, вползало в мое новое одинокое жилище.
Будто во сне я подошла к трубке и машинально набрала номер «горячей линии».
– Ждите ответа, – произнес металлический голос и через мгновение более проникновенно: – Ваш звонок очень важен для нас. Не кладите, пожалуйста, трубку.
«Я не кладу, только ответьте побыстрее», – хотелось закричать в бездушное пространство, но в трубке что-то щелкнуло, и текст вновь стал повторяться, словно в заезженной старой пластинке. Потом еще и еще. Я не выдержала и отключилась.
«Развод подобен смерти», – вертелось у меня в голове. Где-то я читала? Нет, развод я сумела пережить, а вот… оказывается – смерть сильнее. Но почему смерть? Возможно, это какое-то недоразумение? Ошибка? Совпадение фамилий?
Трясущимися руками я набрала телефонный номер квартиры, где прожила с мужем шестнадцать лет, где оставила ему все самое дорогое: свою первую любовь, мечты и даже сына.
Так случилось, что поначалу некуда было его забрать, я ютилась в съемном углу, а потом… потом юноша пожелал жить с отцом. Зажав в кулак самолюбие, материнскую привязанность к ребенку, обиду и не знаю, что еще – чувств было так много, они рвали на куски сердце, – согласилась. Если ему там лучше…
Радостный голос сына на другом конце провода приободрил, вселил надежду.
– Андрюшенька! – Я замолчала, обдумывала, как начать разговор.
– Подожди минутку, – отозвался сын, – я посажу Машу в кроватку.
Ну, вот и все! Значит, ошиблась! Маша, двухлетняя дочь моего бывшего мужа, только что названная в трагическом списке, жива, здорова! Это я просто схожу с ума! Возможно, совпадение. К черту дурацкие списки!
– А где папа? – прокричала я вслед сыну. Но он не отозвался. Послышалось шипение, детский голосок, что-то упало и разбилось. К счастью!
– Андрюша! – вновь позвала я.
С момента развода я ни разу не интересовалась его отцом. Но сын не придал этому значения, просто отложил трубку и отошел на секунду… минуту… несколько минут, каждая из которых длилась для меня целую вечность.
– Папа дома-а? – не выдержав, закричала я, однако поняла, что ору в пустоту.
– Нет, – наконец откликнулся сын. – А ты чего раскричалась? Мы тут только с Катькой вдвоем, ребенком занимаемся. То есть остались втроем. – Я услышала радостный визг его новой сестрички.
Катя была девушкой Андрея. Старше его на два года, она дружила с ним с самого детства и опекала как взрослая женщина.
– Родители нам Маруську оставили, – продолжил сын. – Мы их на море отпустили. Пусть отдохнут. Представляешь, Маруся в последнюю минуту, прямо перед самым отъездом, чихать принялась, кашлять, и температура поднялась. Наверное, от меня заразилась. Я на той неделе гриппом болел. Так вот, мы с Катюшей их до аэропорта довезли и уговорили одних лететь. Ведь всего на неделю. Катя убедила. Ей папа с Дашей Машку доверили. Она ведь будущий педагог! Мне бы ни за что! – Чувствовалось, что гордость за любимую девушку переполняла сына. Катя училась на втором курсе педвуза. – Мы отлично справляемся. Даже няньку сегодня пораньше отпустили. – Андрей продолжал что-то говорить, но я уже не слушала.
